-  Да, - сказал Андрис. - По прикидкам - обработано тысяч шестьдесят-восемьдесят.

    -  Боже ты мой, - прошептал Линдерман. - И ведь… не остановить, не…

    -  Это выдохнется постепенно, - сказал Андрис. - Оригиналы записей я уничтожил.

    -  Хуже чумы, - сказал Линдерман. - Хуже чумы…

    -  Они не могли больше общаться с компьютерами - и разбивали их, - глухо сказал Юсуф. - Рано или поздно они не смогут общаться друг с другом…

    -  Может быть, до этого не дойдет, - сказал Линдерман. - Может быть, действительно выдохнется…

    -  Какая-нибудь очень плохая копия - десятая, двадцатая?.. - пробормотал Юсуф.

    -  Я делаю, - сказала Марина. - Именно двадцатую.

    Странно, подумал Андрис, ведь обвал, все рушится и вот-вот накроет - а эти четверо сидят и решают задачку, на которую им бы надо плюнуть - и спасаться, спасаться… Он вздрогнул и открыл глаза.

    Все как-то странно изменилось, хотя Марина по-прежнему сидела за пультом, позади нее стоял Линдерман, а Юсуф как сидел, так и сидел верхом на стуле, опираясь подбородком на кулаки. Лицо его показалось Андрису страшным: обтянутые оливковой кожей тонкие кости, черные глазницы, в которых нет глаз, черные прилипшие ко лбу волосы - мелкие капли пота…

    -  Юсуф, - позвал он. - Что с тобой?

    -  Что? - Юсуф повернулся к Андрису, и наваждение пропало: лицо как лицо, а что глаза впали и вокруг чернота, так это от кромешной усталости…

    -  Ты как-то…

    -  Взрыв вспомнил, - сказал Юсуф.

    -  Да. Это, конечно…

    -  Если бы ты пришел на две минуты раньше…

    -  Именно. Что было, кстати, вполне вероятно.

    -  У тебя не бывало ощущения, что сходишь с ума?

    -  Бывало. И не так уж редко.

    -  Я ведь, собственно, не полицейский. Я всегда занимался информатикой.

    -  Я знаю.

    -  Поэтому мне часто мерещится разное…

    -  Ты меня подозреваешь?

    -  И это тоже. Нет, я знаю, что - чушь.

    -  Вполне в рамках.

    -  Я хочу ее спросить…

    -  Марину?

    -  Да.

    -  О чем?

    -  Сейчас они закончат…

    -  Собственно, уже все, - сказал Марина, оборачиваясь. - Спрашивайте.

    -  Скажите, что вы знаете об «эльфийских играх»?

    -  Кажется, какой-то цирковой номер. А что?

    -  Нет, цирковой - это Икарийские игры.

    -  Тогда не знаю.

    -  Но ведь вы - «эльф».

    -  Впервые слышу.

    -  Пожалуйста, не надо так… Мы с вами в одинаково невыгодных условиях…

    -  Я поняла. Не знала, что так называется.

    -  Странно, что не знали.

    -  Может быть. Красиво.

    -  Тогда, если не трудно…

    -  А вот это никого не касается… - у Марины внезапно сел голос.