— Серый, не ссы! Тащи ту бутылку, что крот нам подарил. Пацаны, ща гулять будем… Никич, ну чего вы борзеете, а? Игорь… Сейчас гулять будем… — Он нетерпеливо повернулся к батюшке и протянул ему стакан. — Да, Серега? Отец Сергей?!

Батюшка поджал губы и замотал головой.

— Я не буду.

— Как хочешь, — усмехнулся Кир.

Он подошел к столику, взял водку, налил в стакан. — Ну! Идите, вмажем!

— Сережа… — тихо сказал батюшка. — Сережа, ты успокойся…

Кир расхохотался.

— Ты думаешь, я того, да?! — Он постучал себя по голове. — Да я этих обалдуев два дня назад вот как тебя видел. Живых!.. Щас, подожди… — Он повернулся к Игорю и Никичу. — Пацаны, ну? Вы что — обиделись? Ну, что я — зря сюда перся?!

Игорь и Никич молчали. Да нет, не похоже, чтоб обиделись — молчание их было дружелюбное, спокойное. Просто сказать нечего, а раз нечего, то и к чему базар. Кир стоял и глядел на них. В кустах что-то стукнуло, опять захлопала крыльями птица. Похоже было, что это очень большая птица, куда больше вороны, намного больше. Батюшка нервно оглянулся на звук. Щас креститься начнет… Но батюшка не стал креститься. А Игорь с Никичем все молчали. Нет, наверное, все-таки обиделись. Какого черта, сами от него свалили, а теперь обижаются. Кир сказал им:

— Не хотите, значит… Ну, и ладно. За вас.

Он отпил глоток и стал поливать остатками водки землю вокруг себя.

— Пейте, жмурики, хрен с вами. Никич, извини закуски, правда, нет… Серег, у тебя жвачка вроде была — дай, а?

Батюшка молча подал ему пластинку жвачки. Кир разломил ее на два кусочка. Дал Никичу половинку и Игорю половинку.

— Занюхайте. Игорех, а это тебе, спецом…

Он прикурил две сигареты и одну из них протянул Игорю. Потом подумал и Никичу тоже дал сигарету. Мало ли что Никич раньше не курил. Никогда не поздно начать, да, Никич? Никич разулыбался. Значит, Кир рассудил правильно. И не обиделись они. А молчали не потому, что не хотели говорить, а потому что не могли. Ну, как взводный не мог крикнуть и позвать их. Сложно у них все, у жмуриков.

Себе Кир прикурил еще одну. Он уселся верхом на скамейку, пачку сигарет бросил на стол. Он курил молча, затягиваясь с кайфом, глубоко. Батюшка подошел к нему и сел рядом. Смотрел на Кира, раскрывал рот, будто что сказать хотел, да не решался.

Руки у него тряслись — не сильно, а так, малость. Боится, что ли? Поп, а боится покойников. Охуеть. Ну, вы, морды, чего не отвечаете? Кир закурил вторую.

— Не хотят со мной разговаривать… — сказал он уныло. — А на хуя тогда приходили? Я Морозу обещал, что щас приведу их к нему, а они…

— Они все из твоей роты? — спросил батюшка.

— Нет, не все… Генка Никич, Игорь Лагутин… Замок, Саня Ситников — замкомвзвода. А вон Муха, Мушаилов… А там, подальше, — взводный наш, Мороз… Мороз, а ты сам вали сюда! — крикнул Кир громко, чтобы взводный услышал. — Если Магомет не идет к какой-то там горе, так ты сам иди.

— Сережа…

— А Игоря с Никичем я два дня назад как живых видел. Говорят, там степь, как под Шали, один к одному. И бабы какие-то шляются странные.

— Где там?

Кир показал наверх.

— Там.

— А видел ты их где?

— Тут.

— И они с тобой говорили?

— Еще как. Не затыкались ни на минуту.

— А может, это не они были? — спросил батюшка.