Мой
отец и мисс Бетси больше никогда не встречались. Он был вдвое старше моей
матери, когда женился на ней, и не отличался крепким сложением. Спустя год
он умер - как я уже говорил, за шесть месяцев до моего появления на свет.
Таково было положение дел под вечер в пятницу, которую мне, быть может,
позволительно назвать знаменательной и чреватой событиями. Впрочем, я не
имею права утверждать, будто эти дела были мне в то время известны или будто
я сохранил какое-то воспоминание, основанное на свидетельстве моих
собственных чувств, о том, что последовало.
Моя мать, чувствуя недомогание, в глубоком унынии сидела у камина,
сквозь слезы смотрела на огонь и горестно размышляла о себе самой и о
лишившемся отца маленьком незнакомце, чье появление на свет, весьма
равнодушный к его прибытию, уже готовы были приветствовать несколько гроссов
пророческих булавок в ящике комода наверху. Итак, в тот ветреный мартовский
день моя мать сидела у камина притихшая и печальная и с тоскою думала о том,
что едва ли она выдержит благополучно предстоящее ей испытание; подняв
глаза, чтобы осушить слезы, она посмотрела в окно и увидела незнакомую леди,
идущую по саду.
Она взглянула еще раз, и ее охватило предчувствие, что это мисс Бетси.
Лучи заходящего солнца, скользя над садовой изгородью, озаряли незнакомую
леди, а та шествовала к двери, сохраняя суровую осанку и решительный вид,
какие могли быть присущи только мисс Бетси.
Подойдя к дому, она предъявила еще одно доказательство в пользу такого
заключения. Мой отец не раз давал понять, что она редко поступает, как
простые смертные; и теперь, вместо того чтобы позвонить в колокольчик, она
приблизилась к упомянутому окну и так крепко прижала кончик носа к стеклу,
что он в одно мгновенье стал совсем плоским и белым, как частенько
рассказывала потом моя бедная мать.
Она до такой степени испугала мою мать, что, - как я всегда был
убежден, - именно мисс Бетси я и обязан своим появлением на свет в пятницу.
Моя мать в волнении встала с кресла и отступила за его спинку, в угол.
Мисс Бетси медленно и дотошно обозревала комнату, начав со стены против
окна, и вращала глазами, как голова сарацина на голландских часах, пока
взгляд ее не остановился на моей матери. Тогда, как человек, привыкший
повелевать, она нахмурилась и жестом предложила моей матери пойти и открыть
дверь. Мать повиновалась.
- Миссис Дэвид Копперфилд, если не ошибаюсь? - сказала мисс Бетси;
ударение на последних словах вызывалось, быть может, вдовьим трауром моей
матери и ее состоянием.
- Да, - слабым голосом ответила моя мать.
- Мисс Тротвуд, - отрекомендовалась гостья. - Вероятно, вы о ней
слышали?
Моя мать ответила, что имела это удовольствие. Но с сожалением
почувствовала, что ей как будто не удалось выразить, сколь велико было это
удовольствие. |