|
Спешат темнолицые рабочие, безоружные солдаты, какие-то растрепанные женщины, - люди, одетые почище, идут не так быстро, нередко проходят маленькие отряды солдат с ружьями, но без офицеров, тяжело двигаются грузовые автомобили, наполненные солдатами и рабочими. Мелькают красные банты на груди, повязки на рукавах. - Эй, эй - Князев, - закричал Дронов и побежал вслед велосипедисту, с большой бородой, которую он вез на левом плече. Самгин минуту подождал Ивана и пошел дальше. . Проехал воз, огромный, хитро нагруженный венскими стульями, связанные соломой, они возвышались почти до вторых этажей, толстая рыжая лошадь и краснорожий ломовой извозчик, в сравнении с величиной воза, были смешно маленькими, рядом с извозчиком шагал студент в расстегнутом пальто, в фуражке на затылке, размахивая руками, он кричит: - Ты - подумай: народ... - Мы на свой пай думаем, - басом, как дьякон, гудит извозчик. - Ты с хозяином моим потолкуй, он тебе все загадки разгадает. Он те и про народ наврет. Ломовой счастливо захохотал, Клим Иванович пошел тише, желая послушать, что еще скажет извозчик. Но на панели пред витриной оружия стояло человек десять, из магазина вышел коренастый человек, с бритым лицом под бобровой шапкой, в пальто с обшлагами из меха, взмахнул рукой и, громко сказав: "В дантиста!"-выстрелил. В проходе во двор на белой эмалированной вывески исчезла буква а, стрелок, самодовольно улыбаясь, взглянул на публику, кто-то одобрил его: - Метко! А усатый человек в толстой замасленной куртке, протянув руку, попросил: - Позвольте взглянуть! Взглянул, определил: "Кольт!" - и, сунув оружие в карман куртки, пошел прочь. - К-куда? - взревел стрелок, собираясь бежать за похитителем, но пред ним встали двое, один - лицом, другой спиною к нему. - Вы - видели? - сердито спросил он. - Зачем вам игрушка эта? - миролюбиво ответил ему молодой парень, а тот, который стоял спиной, крикнул: - Гордеев, вернись! И обратился к стрелку: - Вы, барин, идите-ка своей дорогой, вам тут делать нечего. А вы - что? - спросил он Самгина, измеряя его взглядом голубоватых глаз. - Магазин не торгует, уходите. Самгин покорно и охотно пошел прочь, его тотчас же догнал стрелок, говоря: - Ничего не понимаю! Кто такие? Чорт их знает! Переходя на другую сторону улицы, он оглянулся, к магазину подъехал грузовик, люди, стоявшие у витрины, выносили из магазина ящики. - Грабеж среди белого дня, - бормотал стрелок, Самгин промолчал, он не нуждался в собеседнике. Собеседник понял это и, дойдя до поворота в другую улицу, насмешливо выговорил: - Вы, кажется, тоже... что-то такое... После чего скрылся за углом. Ближе к Таврическому саду люди шли негустой, но почти сплошной толпою, на Литейном, где-то около моста, а может быть, за мостом, на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд, от него остались только стены, но в их огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда от него отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно вылетали на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темносерый бумажный пепел. Против пожарища на панели собралось человек полсотни, почти все пожилые, много стариков, любуясь игрой огня, они беседовали равнодушно, как привычные зрители, которых уж ничем не удивишь. - Воры подожгли. - Ну конечно. - И Литовский замок - они. - А - кто же! И полицейские участки - их дело! - Политические тоже, наверно, руку приложили. |
