|
Он оказался старой знакомой Лютова. Самгин увидел Никонову человеком типа Тани Куликовой, одним из тех людей, которые механически делают какое- нибудь маленькое дело, делают потому, что бездарны, слабовольны и не могут свернуть с тропинки, куда их толкнули сильные люди или неудачно сложившиеся обстоятельства. То, что рассказала о Никоновой Любаша, утвердило оценку Самгина: Никонова - действительно Никонова, дочь крупного помещика, от семьи откололась еще в юности, несколько месяцев сидела в тюрьме, а теперь, уже более трех лет, служит конторщицей в издательстве дешевых книг для народа. Самгин решил, что это так и есть: именно вот такие люди, с незаметными лицами, скромненькие, и должны работать в издательстве для народа. В темном, гладком платье она казалась вдовою, недавно потерявшей мужа и еще подавленной горем. Черты ее лица правильны, и оно было бы, пожалуй, миловидно, не будь таким натянутым и неподвижным. Она - ниже среднего роста, но когда сидит, то кажется выше. Покатые плечи, невысокая грудь, красиво очерченные бедра, стройные ноги в черных чулках и очень узкие ступни. Ее насильственные улыбки, краткие ответы не возбуждали желания беседовать с нею. И затем было в ней что-то напомнившее Самгину Мишу Зуева, скорбного человечка, который, бывало, посещал субботы дяди Хрисанфа и рассказывал об арестах. Но все-таки было в ней что-то раздражавшее любопытство Клима. - Расскажи, - что такое она? - попросил он Сомову. - Хороший человек. - А - подробнее? - Очень хороший человек. - Тебе нечего сказать? Сомова, уезжая, была сердито настроена, она заклохтала, как раздраженная курица: - Надоели мне твои расспросы! Ты расспрашиваешь всегда, точно репортер для некрологов. Варвара осторожно посмеялась и осторожно заметила: - По-моему - это человек несчастный по ремеслу. Вопросительный взгляд Самгина заставил ее объяснить: - Мне кажется - есть люди, для которых... которые почувствовали себя чем-то только тогда, когда испытали несчастие, и с той поры держатся за него, как за свое отличие от других. - Неплохо сказано, - одобрил Самгин и благосклонно улыбнулся; он уже находил, что Варвара, сойдясь с ним, быстро умнеет. Вот она перестала собирать портреты знаменитостей. - Что это? Надоели герои? - спросил он. - Их стало так много, - сказала Варвара. - Это - странно, мальчики отрицают героизм, а сами усиленно геройствуют. Их - бьют, а они восхваляют "Нагаечку". "Да, она умнеет," - еще раз подумал Самгин и приласкав ее. Сознание своего превосходства над людями иногда возвышалось у Клима до желания быть великодушным с ними. В такие минуты он стал говорить с Никоновой ласково, даже пытался вызвать ее на откровенность; хотя это желание разбудила в нем Варвара, она стала относиться к новой знакомой очень приветливо, но как бы испытующе. На вопрос Клима "почему?" - она ответила: - Интересно! Есть в ней что-то темненькое, бережно хранимое только для себя. Искорки в глазах есть. Да, искорки были, Самгин обнаружил их, заговорив с Никоновой о своих встречах с нею. - А ведь мы давно знакомы, - сказал он. Никонова взглянула на него молча и вопросительно; белки глаз ее были сероватые, как будто чуть-чуть припудрены пеплом, и это несколько обесцвечивало голубой блеск зрачков. - Не помните? Он перечислил: первая встреча - на дачах, куда она приезжала сообщить Лютову об арестах "народоправцев". - Ах, да, - сказала она, кивнув головою. - Я тогда была еще совсем девчонкой. Вскоре меня тоже арестовали. Клим напомнил ей обед у Лютова в день приезда царя, ресторан, где она читала письмо. |
