|
Пути назад не существовало. Неотвратимое уже стало частью ее самой, подобно тому как приказ о наступлении уже содержит в себе и солдатскую форму, и грядущую битву, и, быть может, даже смерть. -- Не создавайте лишних хлопот, -- бушевал ДалайЛама, -- ведь здесь нет другого санатория, куда же вы денетесь?.. Он стоял перед ней, этот большой и добрый бог санатория, становясь все нетерпеливей: он предложил ей уехать, а эта упрямая кошка поймала его на слове и ждет, чтобы он взял его обратно. -- Наши правила -- а их совсем немного -- установлены в ваших же интересах, -- горячился он. -- До чего бы мы докатились, если бы в санатории царила анархия?! А как же иначе? Ведь здесь не тюрьма, или вы другого мнения? Лилиан улыбнулась. -- Я согласна с вами, -- сказала она. -- Теперь я уже не ваша пациентка. Вы можете опять говорить со мной как с человеком. А не как с ребенком или с арестантом. Чемоданы были упакованы. Уже сегодня вечером, -- думала Лилиан, -- горы будут далеко позади. Впервые за много лет ее охватило чувство безмерного, смутного ожидания -- она ждала не чего-то несбыточного, не чуда, которого надо дожидаться годами, она ждала того, что произойдет с ней в ближайшие несколько часов, Прошлое и будущее пришли в неустойчивое равновесие; Лилиан чувствовала не одиночество, а отрешенность от всего. Она ничего не брала с собой и не знала, куда едет. Она боялась, что Волков придет опять, и в то же время желала увидеть его еще раз. Вдруг за дверью послышались царапанье и тихий лай. Лилиан открыла. В комнату вбежала овчарка Волкова. Собака любила ее и часто приходила без хозяина, но сейчас Лилиан решила, что Борис с умыслом послал к ней собаку. Однако Волков не появлялся. Закрыв дверь, она кралась по белому коридору, как вор, пытающийся скрыться. Она надеялась незаметно прошмыгнуть через холл, но старшая сестра поджидала ее у лифта. -- Профессор велел еще раз передать вам, что вы можете остаться. -- Спасибо, -- сказала Лилиан и пошла дальше. -- Будьте благоразумны, мисс Дюнкерк. Вы не знаете, в каком вы состоянии. Сейчас вам нельзя менять климат. Летом -- может быть... Лилиан продолжала идти. Несколько человек, сидевших за столиками для игры в бридж, подняли головы; больше в холле никого не оказалось -- в санатории был мертвый час. Борис не пришел. Хольман стоял у выхода. -- Если уж вы непременно решили ехать, то поезжайте хотя бы по железной дороге, -- сказала старшая сестра. Лилиан молча показала ей на шубу и шерстяные платки. Крокодилица сделала презрительный жест. -- Не спасет! Вы что же, стараетесь нарочно погубить себя? -- А кто этого не делает? Мы поедем медленно. |
