Павел улыбнулся и потерял сознание.

5

В слуховые окна чердака проникал дневной свет, по крыше стучал дождь. Одно то, что он открыл глаза и увидел убожество места, где находился, не могло не радовать. Он жив. Какая чушь! Слепцов просыпался каждое утро в течение пятидесяти с лишним лет и относился к пробуждению как к норме. Или никак не относился. Он не думал об этом, а шел в ванную, умывался и садился пить кофе в своем теплом махровом халате, поглядывая в окно.

Рядом с подстилкой из кучи хлама, на которой он лежал, сидели двое. Ящики заменяли им кресла. Мужчина лет шестидесяти и женщина неопределенного возраста. Их одежда не поддавалась описанию. Чего только они на себя не напялили. О санитарии и речи не шло. В хорошую компашку он угодил.

— Смотри, очухался. Здорово, мужик, — хриплым голосом произнес мужчина.

Женщина хихикнула. Зубов во рту у нее осталось немного.

Слепцов приподнялся на локтях. Что-то наподобие лоскутного одеяла сползло с его груди. Одежды на нем вовсе не осталось.

— Не обессудь, дружок. Твою белую рубашку пришлось порвать на бинты. Теперь она на твоей черепушке.

Голова перевязана. Он чувствовал тугую повязку.

— Все чин-чинарем. Максимыч у нас фельдшер с опытом, — шепелявила женщина, кивнув на приятеля. — В Склифе сорок лет протрубил. Свое дело знает. Сто граммов водяры на твою башку ушло. Бинтов не держим. Чище твоей рубахи ничего не нашлось. Не бери в голову, жить будешь.

— Кто это тебя ухайдакал, дружок? — спросил Максимыч.

— Морячок один. — Слепцов не узнал своего голоса. Осипший храп простуженного осла. — Сопляк. Я же понял, что он переодетый.

— Это как же?

— Он плавал. Говно в проруби плавает. Моряки по морю ходят. Уж лучше бы в танкисты подался.

— Не тот фасон, — рассмеялся Максимыч. — Значит ты из лохов? Есть у нас в округе шайка в погонах. Хорошее прикрытие. Менты не цепляются, и лохи им доверяют. Таких, как ты, десятками за день обчищают.

— Документы бы вернуть.

— Ишь какой умный, — захихикала женщина, — паспорт тоже денег стоит. По нему кредит в банке взять можно. Фирму однодневку открыть для афер. Машину в прокат взять. Паспорт вещь нужная. Иди в ментуру по месту жительства, новый выпишут.

— Нет у меня места жительства.

— А на вид не скажешь, — удивилась женщина.

— Вида тоже нет. Одна видимость.

— Вот, Варюша, наши ряды множатся, — сделал вывод Максимыч. — И куда подашься? Родственники есть?

— Нет.

— Ладно. Приютим. Если польза с тебя будет. Нас здесь пятеро. Мы этот чердак с боем взяли. Аренду платим. Приходится работать всем.

— Где же еще трое?

— На охоте. С неба ничего не падает. А жрать надо. Тебя как зовут?

— Павел. У кого же вы эти хоромы арендуете?

— У Яшки. Местный участковый. Сукин кот! Жадный гад. Все подвалы и чердаки держит под контролем.

— Подвал закрыт на замок.

— В чистых подвалах притоны работают. Там деньги делают. С них ментам другой доход идет. Наш подвал давно залит водой. Утонуть можно. Кому он нужен. На чердаки большой спрос нынче. Приходится дежурить. После того как две ближайшие общаги китайская мафия к рукам прибрала, пришлось за каждый теплый угол воевать. О вокзалах и говорить нечего. Там каждый квадратный метр на зоны разбит. Старые гнилые вагоны и те с путей не убирают. В них тоже живут. По шесть рыл на купе. Нам повезло. Участковый черных не любит. Так что мы живем в белом квартале, а не в гетто.