— Куда там! — махнул рукой Прохор, а Алевтина даже фыркнула. — Больше от механикусов да из Серых. Тёмные-то своих людей, как семью, содержат: берегут да холят век в услужении. А у Светлых иной раз и не так — туда ведь больше из честолюбия идут, поближе к трону, к влиянию. — Он вдруг хитро подмигнул. — А ноне и мы не лыком шиты! Камер-юнкер при наследнике — это вам не хухры-мухры какие! Важная птица!

Интересно, кто в итоге больше гордился моим неожиданным назначением — сами слуги или мы с бабушкой? Кажется, именно слуги искренне радовались, ведь мы-то прекрасно понимали, что за блестящей внешней стороной скрывается куда больше обязанностей и головной боли, чем реальных преимуществ.

На следующий день мы устроили настоящие формальные смотрины — всех кандидатов, предложенных Прохором и Алевтиной, тщательно переспрашивали, проверяли рекомендации, обсуждали условия службы и жалованье. К вечеру бумаги были подписаны, и новые слуги, как муравьи, засуетились по дому, будто служили здесь всю жизнь.

* * *

Ещё одной приятной неожиданностью стало обнаружение в особняке Угаровых полноценного подземного тренировочного комплекса, усиленного мощными магическими барьерными щитами. Оказывается, существовали специальные защитные системы, способные поглощать и рассеивать магическую энергию, предотвращая разрушение окружающего пространства. Подобные барьеры традиционно использовались на официальных магических дуэлях, которые хоть и были редкостью, но всё же проводились в случаях непримиримых разногласий между магами высокого ранга. Обычно императорский род настаивал на дуэлях до первой крови, дабы не уменьшать и без того немногочисленную прослойку талантливых магов, и лишь в исключительных случаях давал разрешение на смертельный поединок. Наш подвал, судя по всему, был оборудован именно для тренировок к дуэлям не на жизнь, а на смерть, что снимало вопрос о безопасных магических упражнениях и позволяло скрывать их от посторонних глаз.

Обжив свои покои: просторную спальню с балконом, небольшой, но удобный кабинет, гардеробную и прихожую, полагавшиеся наследнику рода, — я оказался предоставлен самому себе. Воспользовавшись навыками, полученными от Эльзы, я составил подробный план особняка, чтобы ориентироваться в его многочисленных комнатах и переходах. Пока женщины с присущим им энтузиазмом выбирали мебель, спорили о цвете занавесок и занимались прочими, безусловно, важными, но крайне скучными для мужского понимания делами по обустройству жилья, я решил немного посвоевольничать.

Меня неудержимо тянуло к механикусам, хотелось разузнать о современных охранных системах и сигнализациях. Почему бы не сделать это сейчас, пока я в столице и у меня есть свободный день? Однако для такого визита требовалось изменить как внешность, так и социальный статус. Я отправился на поиски Прохора, чтобы обсудить с ним этот вопрос.

— Прохор, скажи, сколько лет ты уже служишь нашей семье? — спросил я, усаживаясь на скамью в саду.

Старый садовник задумался, почесав затылок:

— Да как посчитать-то, Ваше Сиятельство… Лет сорок уж будет, не меньше. Ещё Викторию Николаевну застал в молодости, да и князя Николая, когда он молодым бесшабашным парнем был, — с доброй улыбкой ответил он. — А то и больше, я ведь здесь и вырос. Отец мой конюхом у князей служил. Да и сам я в конюхи попал, после того как… — он замялся, — как отец одну военную компанию не совсем удачно с князем закончили.

Я вопросительно поднял бровь, и Прохор продолжил:

— Ну как сказать «неудачно»… С какой стороны, посмотреть. Коли жив остался — уже удача. А то, что руки одной не хватало… — он пожал плечами, — не самая большая плата за жизнь. Потому и служим семье верой и правдой, калеку не бросили, работу дали, жизнь нормальную обеспечили.