Она подошла к окну, резким движением распахнула шторы. Утро ещё не успело вступить в свои права. Было что-то около четырёх утра.

— Нам следует быть при всех регалиях власти, когда мы пойдём на проверку, — продолжала княгиня, поправляя на своём запястье массивный золотой браслет. — Потому что, даже умирая, мы должны оставаться сами собой: гордыми, сильными, не склоняющимися под ударами судьбы.

Если я думал, что мне выдадут парадный вариант костюма-тройки со всеми вытекающими атрибутами, то жестоко ошибался. То, что внесли в комнату слуги, больше напоминало выставку реконструкции костюмов древней эпохи — как минимум трёх-четырёхвековой давности.

Наши одеяния выглядели скорее как изысканная версия боевых доспехов. Костюм княгини состоял из пластин, выточенных из костей неведомых тварей, скреплённых золотыми пряжками, которые при малейшем движении звенели, как колокольчики. Она ловким движением повернула свою трость — и та с лёгким щелчком превратилась в удлинённый кортик, который она тут же пристегнула к поясу.

Но больше всего меня поразила её корона — золотая диадема в виде двух горгулий, чьи расправленные крылья сцеплялись над переносицей, создавая жутковато-величественный силуэт.

Мой наряд оказался не менее впечатляющим: серебряные пластины, соединённые в подобие кольчужной сетки, где в каждой ячейке был выгравирован миниатюрный вихрь. Я машинально провёл пальцами по холодному металлу, ожидая увидеть фамильный символ — тех самых горгулий. Но нет, ничего подобного не было и в помине.

К моему удивлению, в комплекте оказался и плащ — тяжёлый, подбитый песцом, точно такой же, как у княгини, только её был глубокого синего цвета, а мой — холодного стального оттенка. Но главным сюрпризом стала корона наследника. Украшали её не горгульи, а несколько серебряных вихрей, объединённых тонким ободком.

При этом в комплекте и у княгини, и у меня шли скипетр, наручи, кольца. Но все они не были артефактами. Я не видел в них силы. По большому счёту, это были дорогие украшения, побрякушки.

— Елизавета Ольгердовна, — я осторожно взял в руки скипетр, ощущая его неожиданную лёгкость, — судя по виду, это должны были быть боевые артефакты?

Княгиня горько усмехнулась, поправляя перчатку:

— Должны были, Юра, должны были, — её пальцы сжали набалдашник трости до побелевших костяшек. — Копии с эскизов оригиналов когда-то изготовил ещё мой дед.

— А куда делись сами оригиналы? — я не мог отвести глаз от своего отражения в зеркале, такого чужого, облачённого в древние регалии.

— Оригиналы с боевыми свойствами? — она резко повернулась ко мне, и её плащ взметнулся, как крыло. — Никто не знает. Но мы обязаны выглядеть как подобает прав… княжескому роду, — тут же поправилась она, при этом её голос звучал железно. — Поэтому цепляем декорации… и полетели.

Она щёлкнула пальцами, и слуги тут же бросились помогать нам с последними деталями костюма. Я поймал своё отражение в зеркале — высокий, бледный, в странных древних доспехах, больше похожих на театральный реквизит. Но в глазах у нас с бабушкой горела одна на двоих решимость идти до конца, даже если этот конец уже виден на горизонте.

* * *

Мы отправились в храм Ордена. К счастью, он располагался не в центре столицы, а на противоположной от магического квартала стороне. Во-первых, чтобы держаться подальше от своих извечных оппонентов-магов, а, во-вторых, чтобы простолюдинам было удобнее посещать молитвы и получать благословения, не сталкиваясь с магической братией. Поэтому свой путь мы проделали на Ваське, чьё недовольное рычание становилось всё громче по мере приближения к «святыне».

С высоты птичьего полёта я разглядел бурлящее человеческое море — сотни задранных вверх лиц, следивших за нашим приближением.