За пять минут до шести в толпе началось движение. Люди нехотя расступались, пропуская императорский кортеж. Первыми появились гвардейцы Пожарских. Их алые мундиры пламенели на фоне серых одежд простолюдинов. Они выстраивали дорогу к храму, устанавливая штандарты с изображением фениксов. Я заворожённо наблюдал, как вышитые на знамёнах птицы то и дело вспыхивали живым огнём, чтобы через мгновение вновь стать обычной вышивкой.

«Иллюзия или настоящая магия?» — я не мог понять, чувствуется ли от артефактов хоть какая-то сила. Мои пальцы непроизвольно сжали рукоять кортика.

Императорская карета, ярко-алая с червонным золотом, въехала на площадь, запряжённая парой фениксов. Даже в своей «немагической» ипостаси — просто крупными птицами — они излучали нестерпимый жар, заставляя толпу отшатываться. Простецы шарахались от пламенного дыхания мифических созданий, освобождая путь.

Ровно в шесть массивные двери храма распахнулись, и на ступенях появился Игнат Сергеевич Светлов. Сегодня он был в парадном камзоле из светлого шёлка, с горностаевой опушкой на плаще — настоящий образец аристократической старины. Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, когда он подошёл к карете и почтительно подал руку императрице.

Но вот что стало неожиданностью — вслед за государыней из кареты вышел наследник престола. По лёгкому подрагиванию век Светлова я понял: такого развития событий он не ожидал.

Я с интересом разглядывал будущего императора. Юноша унаследовал материнские черты, но медный отлив в волосах и алые глаза выдавали в нём мощного мага. Несмотря на юный возраст — всего семнадцать лет — его взгляд был цепким и взрослым. В этом не было ничего удивительного: здесь дворяне взрослели быстро. К восемнадцати они уже успевали и в битвах поучаствовать, и жизненного опыта набраться, лишь после этого поступая в коллегиум для оттачивания то ли боевых навыков, то ли административных, в зависимости от планов рода. Такова была здешняя реальность.

По едва заметному кивку императрицы процессия двинулась к храму. Мы с Елизаветой Ольгердовной синхронно сделали шаг вперёд со своей стороны. На ступенях наши пути пересеклись — государыня оценила наши парадные одеяния, слегка улыбнулась уголком губ и осенила нас тем же обережным знаком, что и Савельев накануне.

Двери храма оставались распахнутыми, но внутри не было ни одного простеца. Вместо них — белоснежное море хламид братьев Ордена. На каждой груди и спине золотом сияла вышитая длань с расходящимися лучами.

Княгиня подавила лёгкий кашель, её лицо исказила гримаса отвращения:

— Собрались на пир стервятники, — прошипела она так тихо, что услышал только я. — Всё столичное отделение Ордена явилось, не запылилось.

Я крепко сжал её руку, чувствуя под пальцами дрожь:

— Ничего, бабуль, прорвёмся, — пробормотал я, делая первый шаг под своды храма. Холодный мрамор под ногами казался обжигающе ледяным после уличного тепла.

Глава 19

Стоило нам пересечь незримую границу храма, как лицо Елизаветы Ольгердовны моментально побелело. Я видел, как её пальцы судорожно сжали набалдашник трости, как напряглись мышцы на скулах, когда она заставляла себя делать каждый следующий шаг к центру зала. Наши шаги гулко отдавались под высокими сводами, смешиваясь с тихим шёпотом братьев Ордена.

Императрица с наследником расположились в специальной ложе, окружённые гвардейцами в алых плащах — их мундиры переливались магическими узорами, демонстрируя мощь императорского рода. Мы же с княгиней остановились прямо перед алтарём — массивной глыбой белоснежного камня, испещрённой загадочными рунами.