– А галстук, галстук! Хоть галстук мог бы надеть!

– Зачем? – спросил Лозовский. – Я же не жениться пришел.

– Босяк! – засмеялся Казимиров. – Как был босяком, так и остался. Но я все равно рад тебя видеть. Не вкусить ли нам по этому поводу по соточке «Чивас ригал»? Тонкая, доложу тебе, штучка. Для тех, кто понимает.

– Спасибо, в другой раз, – отказался Лозовский. – Я на машине. Да и дела.

– Все дела, дела! А между тем... Вот послушай! Что слышишь?

– Машины.

– Это не машины! Старичок, это не машины! Нет, не машины! Это шумит проходящая мимо нас жизнь! Ладно, дела так дела. Выкладывай.

– Ты не мог бы организовать мне встречу с мэром? Минут на пять.

– Когда?

– Сегодня.

– Старичок, нет проблем! Сейчас иду к Юрию Михайловичу, он бросает все дела и бежит на встречу с тобой. Только почему пять минут? Давай – час. А? Поболтаете о том, о сем. Согласен?

– Эта встреча нужна не мне.

– Кому?

– Тебе.

– Заинтриговал.

– Твоя фигура в качестве главного редактора «Российского курьера» еще актуальна?

– Допустим.

– Вот за этим я и пришел.

– Ага! – злорадно каркнул Казимиров. – Достал тебя Попов?

– Достал.

– А что ж ты... Старичок! Мы стояли на золотой жиле! Президентская компания! И какая! Да мы бы столько бабла нарубили! На «альфа-ромео» сейчас раскатывали бы!

– Ошибся, – покаялся Лозовский. – Не прочувствовал ситуацию.

– Сейчас прочувствовал?

– Сейчас прочувствовал.

Юрик быстро произвел в уме какие-то вычисления и удовлетворенно кивнул:

– Осенью выборы в Думу. Потом – снова президентские. Годится, старичок, мы свое наверстаем! -

Подозрительно спросил: – Обратного хода не дашь?

– За базар отвечаю, – заверил Лозовский. – Ситуация сейчас такая: или он, или я.

– Посиди, провентилирую обстановку.

– У мэра?

Казимиров только головой покачал:

– Ну, ты шланг! У мэра! Я его только на планерках вижу. Не у мэра.

– У кого?

– Я знаю у кого. Мариночка, кофе для моего гостя, – распорядился он по интеркому и стремительно вышел из кабинета.

Вернулся он минут через сорок. Лозовский успел выпить чашку растворимого кофе, принесенного секретаршей, пометал дротики дартса, ни разу не попав даже близко к центру мишени, постоял у окна, глядя на заполненную машинами Тверскую и памятник Юрию Долгорукому, обросший инеем от сырости, сменившей свирепые рождественские морозы.

Юрик вошел так же стремительно, как и вышел, молча уселся в кресло, положил ноги на стол и принялся швырять в мишень дротики. Кучность оставляла желать лучшего.

– Чего ты ждешь? – спросил он, не глядя на Лозовского. – Вали, тебе здесь нечего делать.

– В чем дело?

– Он спрашивает! Он, сука, спрашивает! – завопил Казимиров. – За что ты меня так, старичок? Я же тебе ничего плохого не сделал. Ладно, хорошего тоже не сделал. Но ведь и плохого не сделал! А это гораздо важней! За что же ты меня мордой об забор, а? Я разогнался, раскатал губу...

Лозовский отобрал у него дротики, сбросил со стола его ноги и сел напротив.

– Успокойся и объясни, в чем дело.

– В том, что никто, даже сам мэр Москвы, не сможет уволить Попова! Вот в чем!

– Почему? У мэрии контрольный пакет «Курьера», у меня блокирующий.