Подполковник Саша Муравьев пожал Лозовскому руку, потом посмотрел на тюринскую «Вольво» и на «Ниссан»

Лозовского и покачал головой.

– По-моему, я выбрал не ту профессию, – проговорил он и полез в услужливо открытую перед ним Тюриным дверь «Вольво».

Через полчаса, поторчав в пробках на Ленинградском шоссе и покрутившись на прилегающих улицах, машины въехали в ворота больничного комплекса и остановились возле служебного здания в глубине двора. Лозовский сразу понял, что это за здание – морг.

Подполковник Муравьев зашел в кабинет дежурного врача, через несколько минут вышел и жестом предложил Тюрину и Лозовскому следовать за ним. Врач ввел их в просторное, ярко освещенное холодным светом люминисцентных ламп, стерильно чистое помещение с воздухом без запахов, но словно бы обезжизненным, мертвым. В стене были морозильные камеры, похожие на ячейки вокзальных автоматических камер хранения, только размером побольше.

– Неопознанный, поступил три дня назад днем, – кивнул врач санитару. Тот выдвинул из ячейки каталку и привычным жестом раскрыл «молнию» черного пластикового мешка. Узкая глубокая рана страшно зияла на лбу от левой брови до аккуратного пробора в черных волосах на сером, как булыжник, каменном даже с виду лице.

Это был Стас Шинкарев.

– Чем это его? – проявил профессиональный интерес Тюрин.

– Неужели кастет?

– Кастет, – подтвердил Муравьев.

– Надо же. Редкость по нынешним временам.

– Да, сейчас это оружие на любителя. Ваш?

– Нет, – опережая Тюрина, сказал Лозовский.

– Точно не ваш?

– Точно, – чуть помедлив, кивнул Петрович.

– Уберите, – распорядился Муравьев. – А ведь все сходится, – проговорил он, когда вышли из морга на живой воздух. -

Подняли его три дня назад утром за Химками. Ни денег, ни документов. Даже ключи от квартиры забрали. Ехал, вероятно, в Шереметьево, сел в подставную тачку. Типичное ограбление и убийство.

– Убивать-то зачем? – спросил Лозовский.

– Чтобы не опознал машину и водителя. Твою мать. Только полдня зря потратил, – подосадовал Муравьев.

– Саша, свой ужин в «Арагви» ты заработал, – утешил его Тюрин. – И мобилу получишь. «Нокию». Устроит?

– Но ведь я ничего не сделал.

– Вот, Володя. А пишем: милиция коррумпированная, милиция коррумпированная. Не вся. Еще есть в ней люди, которые не берут бабок за работу, которую не сделали. Все в порядке, Саша. «Российский курьер» умеет ценить друзей. Покури, а я перекинусь парой слов с шефом.

– Вот это и есть цена вопроса, – проговорил Тюрин, отойдя с Лозовским к «Патролу». – Почему ты его не опознал?

– Потому что мы еще не поняли, что происходит.

– Володя, мы поняли все, что происходит! После разговора со мной Стас кинулся к капитану Сахно – как он считал, человеку с биржи. Представляешь, что он ему выдал? «Суки! Рубите десятки миллионов, а мне отстегнули всего полторы штуки?! Да я вас». А дальше все просто. «Стас, – сказали ему, – ты известный журналист, со связями, иди к нам начальником пресс-службы, будем работать вместе. Быстренько увольняйся и подписывай с нами контракт». А почему? Потому что два подряд убитых журналиста «Курьера» – это наводит на размышления.

– Дурак, – сказал Лозовский. – Хоть о мертвых и не принято так говорить.

– Хуже, – поправил Тюрин.