|
Брессак сочетал в себе очарование юности и самую соблазнительную красоту. Если в его лице или фигуре и были какие-то недостатки, объяснить их можно было той самой беспечностью, той самой изнеженностью и мягкостью, которые свойственны скорее женщинам; казалось, что природа, наделив его некоторыми атрибутами слабого пола, внушила ему и соответствующие наклонности. Но какая черная душа скрывалась под покровом этих женских чар! Здесь можно было обнаружить все пороки, характерные для самых отъявленных негодяев, никогда столь далеко не заходили злоба, мстительность, жестокость, безбожие, развратность, забвение всех человеческих обязанностей и главным образом тех, которые в душах, более мягких, пробуждают сладостные чувства. Основная мания этого необычного человека заключалась в том, что он яро ненавидел свою мать, и самое печальное было в том, что эта глубоко укоренившаяся в нем ненависть диктовала ему не только озлобленность, но и неистовое стремление поскорее избавиться от существа, давшего ему жизнь. Мадам де Брессак прилагала все силы, чтобы вернуть сына на тропинки добродетели, а в результате юноша подстегиваемый этими проявлениями материнской строгости еще с большим пылом предавался своим порочным наклонностям, и бедная женщина получала от своих нравоучений только еще более сильную ненависть. - Не воображайте, - так сказал однажды Брессак Жюстине, - будто моя мать искренне заботится о вас. Поверьте: если бы я поминутно не подталкивал ее, она вряд ли вспомнила бы о том, что вам обещала; она кичится перед вами своей добротой, между тем как это - дело моих рук. Да, Жюстина, только мне должна быть предназначена признательность, которую вы питаете к моей матери, и мои требования должны показаться вам тем более бескорыстными, что я не претендую на ваши прелести, хотя вы молоды и красивы; да, девочка моя, да, я глубоко презираю все, что может дать женщина... презираю даже ее самое, и услуги, которых я от вас жду, совсем другого рода; когда вы убедитесь в моей благосклонности к вам, надеюсь, я найду в вашей душе то, на что имею право рассчитывать. Эти часто повторяющиеся речи казались Жюстине настолько непонятными, что она не знала, как на них отвечать, и тем не менее она отвечала, да еще с необыкновенной горячностью. Следует ли говорить об этом? Увы, да: скрыть неприглядные мысли Жюстины значило бы обмануть доверие читателя и поколебать интерес, который до сих пор вызывали в нем невзгоды нашей героини. Как бы ни были низки намерения Брессака в отношении нее, с самого первого дня, когда она его увидела, у нее не было сил побороть в себе сильнейшее чувство нежности к этому человеку. Чувство благодарности в ее сердце усиливало эту внезапную любовь, ежедневное общение с предметом обожания придавало ей новые силы, и в конце концов несчастная Жюстина беззаветно полюбила злодея, полюбили так же страстно, как обожествляла своего Бога, свою религию. |
