Глаза  у  заказчика  блестят, но  он  имеет  такт  молчать. Просит  только  показать  ему  Долли, ссылается  на  разрешение  Мамы-Джейн. Мама-Джейн  кивает, хоть  и  хмурится. Ладно, ещё  ничего.

Долли впархивает в комнату. Её динамический стереотип безупречен — невероятно похожа на живую старшеклассницу. Заказчик краснеет и вытирает лоб платочком:

— Неужели же она — машина?

У меня на сердце кошки скребут, но я показываю. Даю рассмотреть вблизи, даю пощупать её ладонь — чтобы он ощутил её суставы и вибрацию крохотных моторов. Приподнимаю парик малютки, показываю, где разъёмы для подключения к нашему порталу для обновлений, где разъём постоянной связи. Включаю голопроектор и показываю схему корпуса. Показываю том инструкции по эксплуатации — Долли может и сама объяснить всё, что потребуется, но мы настаиваем на том, чтобы пользователи читали инструкцию. Так они лучше понимают, с чем имеют дело.

Он слушает внимательно, задаёт неглупые вопросы; я даже перестаю нервничать. Клодия и Мама-Джейн чуть улыбаются, Маленькая Долли тоже робко улыбается — я расслабляюсь, рассказываю о том, как малютка заточена под медицинский контроль, про её датчики кровяного давления, температуры тела, сахара в крови, про то, что мы планировали профилактику сердечных болезней, и она…

И  тут  заказчик  меня  деликатно  перебивает. Кашлянув.

— Прошу прощения? — говорю я.

— А  как её выключить? — спрашивает он.

Долли  смотрит  широко  раскрытыми  глазами. Клодия  еле  заметно  усмехается. Мама-Джейн  хмурится  отчётливее. Я  беру  себя  в  руки.

— ИскИны не нуждаются в сне, — говорю я, — и перезагрузка во время обновлений, предоставляемых фирмой, происходит при бодрствующем сознании. В норме их не «выключают», как вы говорите. На случай какой‑нибудь непредвиденной ситуации вы получите кодовое слово, произнесение которого — нет, не «выключит», а всего-навсего блокирует связь между управляющим блоком и динамической системой машины. То есть, вы лишите её способности двигаться. Но, конечно, снять блокировку сможет только наш специалист, штука это травматичная для Галатеи, поэтому злоупотреблять…

Пот  так  и  катится  по  заказчику  градом. Он  трёт  себя  под  подбородком.

— Но как же… Я имею в виду: она всегда всё… это самое… контролирует? И записывает? — сглатывает и облизывает губы. — Я не о том, чтобы она не двигалась. Я о том, чтобы она… это самое… не контролировала какое‑то время. Но двигалась. По приказу. Так можно?

Мама-Джейн  хрустит  пальцами.

— Вот интересно, — не выдерживаю я, — вы понимаете, что отключённый мозг — это кома? У человека и у ИскИна, всё равно.

Заказчик  пугается.

— Нет, я не хочу, чтобы она в кому впала! Но она же машина, значит, надо придумать какой‑нибудь выключатель… безопасный.

— Позвольте поинтересоваться, зачем? — вкрадчиво спрашивает Мама-Джейн.

Заказчик  мнётся  и  мямлит. Уши  у  него  светятся, как  стоп-сигналы  грузовика  в  ночи. Я  понимаю  больше, чем  он  сказал.

— Долли — ИскИн, — говорю я. — Она мыслит. У неё есть свои симпатии и антипатии, она многое чувствует, хоть и машина. Это машина высокого, очень высокого класса. Уже существо, а не предмет.