Алик — гений. Спецслужбы сперва пытались его перекупить, потом устроили на него полдюжины покушений. Отступились, когда мы закончили работу над Гердами-Гербертами — с этими ребятами и спецам не справиться.

Герда и Герберт — близнецы, у них сходные скульпты, похожие тела и одинаковый набор функций. Это наши лучшие телохранители, шедевральные. Вторая наша Герда служит горничной первой леди — ни много ни мало. Ей можно многое доверить. А первого Герберта Алик сделал себе.

Больше всего наши суперы похожи на недокормленных студентов: у них тощие и угловатые фигуры подростков, интеллигентные большеглазые мордашки с острыми носами и постоянным наивно-растерянным выражением. Обычно мы надеваем на них очки для пущего попадания в образ. Этих Галатей никто и никогда не распознаёт с первого взгляда; Алик спокойно приходил на конференции специалистов по нейропрограммированию и сетевой безопасности в сопровождении Герберта, который выглядел, как его ассистент, лаборант или что‑то в таком роде. На электронную начинку Гербертова тела почти любой вахтёр реагирует так: «Молодой человек, напоминаю, что ни мобильным телефоном, ни планшетом в зале пользоваться нельзя».

Ну, на самолёт, конечно, так не пройдёшь. Сканер в аэропорту высветит скелет из нашего фирменного сплава, прочный и упругий; юнец, способный выдержать нагрузку тонны в полторы-две — это переборчик…

Впрочем, когда детки разбирали завалы после землетрясения в посёлке геологов, Герберт и две с половиной держал, минут шесть, пока не распилили арматуру и не освободили людей… Удивительно, что нас зовут сравнительно редко.

Моя мечта с давних времён — работать на спасателей. Я предлагал и так, и сяк. Сулил сумасшедшие скидки. Чем только не обольщал. Но… звать — зовут, а покупать — не покупают. «Они дорогие, обслуживание сложное…» Министр по чрезвычайным ситуациям вряд ли не располагает средствами; скорее, чует где‑то рядом зловещую долину.

— Детки делают успехи, — говорит Алик-Хамло после приветствия. — Мы попробовали новый алгоритм; его бы могли купить копы, если бы не были такими чокнутыми консерваторами.

— На стандартной полицейской машине твои программы не пойдут, — говорю я.

— А от нестандартной они кирпичами гадят…

ИскИны печально прислушиваются к разговору. От Кевина потенциальный владелец отказался, когда увидел его в действительности, а не на мониторе. «Боже, он же громадный и ужасный!» — интересно, этот человек представлял себе меха-телохрана в виде феечки с крылышками, ростом с пупсика?  С Маленькой Долли вышло ещё печальнее: уже заплативший за неё господин, казавшийся вполне здравомыслящим, наконец, увидев Галатею, ущипнул её за грудь и сально захихикал. Ну да, она у нас — подросточек, Маленькая Долли, очень красивая и стильная машина. Вечная старшеклассница — этакая секретарша-стажёр: навыки делопроизодства, бухгалтерии, медицины, защита владельца на уровне второго поколения… но ИскИн не рассчитан на озабоченных мерзавцев. Долли, глядя в глаза заказчику, объяснила с той дивной иронией, которой наши мехи моментом обучаются, что в этой части её корпуса нет осязательных рецепторов, и что ей кажется странным такой способ знакомства. Заказчик потребовал немедленно вернуть деньги: «Я что, платил за машину, которая будет умничать?!» — и мы вернули без звука. И у меня камень с души свалился.

А новый тоже имеет в виду Маленькую Долли… И у меня снова душа не на месте, будто собираюсь знакомить с «почтенным господином» дочку или сестрёнку.

А Долли — в футболке и миниюбке. И я велю ей надеть джинсы и свитер, во избежание.

Мы  идём  дальше. Я  любуюсь  на  корпуса  Галатей  на  сборочном  стенде, ещё  не  покрытые  псевдодермой.