— Если нынче вечером я буду вашей гостьей, то я хочу, чтобы вы предоставили моим спутникам и спутницам удобное жильё, — сказала я. — А также настоящие кровати и еду — и ещё поставьте у дверей часовых, чтобы обезопасить нас от ваших солдат.

— Разумеется, мадам.

— И мне нужен хороший хирург для моего телохранителя, — повелительно молвила я. — Его ранами надо заняться незамедлительно.

— Это будет сделать потруднее, мадам. — Генерал д’Аллегр был по-прежнему учтив. — Ваш маленький телохранитель нанёс тяжкие увечья нескольким из моих солдат. Боюсь, все мои хирурги занимаются их ранами.

Я заметила злобные взгляды, которые французские офицеры бросали на Леонелло, и мысленно поблагодарила Пречистую Деву за то, что он лежит без сознания. Если бы он сейчас начал высмеивать их в своей ехидной манере, они бы с удовольствием прикончили его прямо здесь, на его импровизированных носилках, и не обратили бы ни малейшего внимания на то, что мы находимся в церкви. «Никто не любит выглядеть дураком, — сказал мне как-то мой телохранитель. — И вдвойне обидно, когда дураком тебя выставляет какой-то карлик».

Если хирург не обработает его раны, французам даже не понадобится приканчивать его своими мечами.

— Вы найдёте для него хирурга, — сообщила я генералу безапелляционным тоном разгневанной королевы. — Я настаиваю, чтобы о моём телохранителе позаботились незамедлительно. Если вы воображаете, что святой отец будет доволен, узнав, как вы с нами обращаетесь...

Я какое-то время продолжала в том же духе, ходя взад и вперёд вдоль алтаря, тыкая украшенным драгоценным перстнем пальцем в сторону небес и в общем и целом разыгрывая расчудесную сцену. Юный французский капитан сник, когда я так бушевала, но генерал д’Аллегр был каменно невозмутим. Он смотрел, как вздымаются и опадают мои груди, совершенно не слушая моих слов. Я вспомнила, как мой Папа выступал то в роли радушного патриарха, то хитрого дипломата, то величавого «ловца человеков», меняя роли в зависимости от аудитории.

«Смени тактику, mi perla», — услышала я его испанский бас и тут же прекратила устроенную мною сцену. Прежде чем вновь взглянуть на генерала д’Аллегра, я, словно изнемогая, помахала пальцами перед горлом, потом унизанною дорогими кольцами рукою провела по глазам, точно смахивая непрошеные слёзы.

— Простите меня, — сказала я со слабым вздохом, совершенно неподдельным. — У меня внутри всё дрожало от страха. — Всё это так удручает. Я уверена, что вы меня понимаете.

— Разумеется, мадам. — Он отвесил мне учтивый французский поклон. — Нынче вечером мы ещё поговорим.

— Oui, Monsieur le generale. — Я опустила ресницы, чуть-чуть ими помахав. — Нынче вечером.

Между тонких губ глядящих на меня генерала и его офицеров на миг показались языки, и на мгновение меня охватила паника: мне показалось, что меня окружают змеи.

ГЛАВА 17

Не думают, какою куплен кровью.

Данте[118]

ЛЕОНЕЛЛО

Потолок. Каменные арки. Висящая паутина. На ней я и сосредоточился.

Идущее откуда-то тепло. Свечение. Я моргал, пока свечение не превратилось в жаровню с раскалёнными углями, дающую холодной комнате немного тепла.

Что-то мягкое. Наваленные на меня одеяла.

Боль. Чем меньше об этом говорить, тем лучше.

Я закрыл глаза и раз-другой осторожно сглотнул; мой язык был сух, как шерсть.

— Простите за избитую фразу, — сказал я и удивился тому, как слабо прозвучал мой голос, — но где я нахожусь?

— В Монтефьясконе. В ризнице Базилики Святой Маргариты. — Ко мне приблизилось яркое пятно, и я опять моргнул, стараясь развеять застилающий мои глаза туман.