Склонив голову набок, Томас стиснул челюсти. Еще полгода назад он отшлепал бы парня по губам за то, что тот осмелился говорить с ним в таком духе. Но сейчас он обошел раскрывших рот девочек, мисс Бригмор и Мэри, остановился перед мальчишками и сказал: – Надо быть хорошим фермером, чтобы ферма приносила доход.

– А мы хорошие фермеры.

– Рад это слышать.

– У нас и скот отличный и все остальное.

– Так у вас есть скот?

– Конечно, есть. У нас же три пастбища. Недавно мы купили два ваших стада, а животные оказались в очень плохом состоянии. Да вашего скотника пристрелить мало. Вымя у коров были больные, воспаленные, у шотгорнской коровы соски почти высохли, и если она вообще когда нибудь отелится, это будет большой удачей. Но я сомневаюсь, что бык сможет покрыть ее, она испугается одного его вида. Мы сделали…

– Меня удивляют твои обширные знания в этой области. Однако для содержания такого стада надо иметь дешевые корма…

Мисс Бригмор не стала вникать в разговор, она поспешила увести девочек вперед. Им нельзя было это слушать: соски, отелиться, покрыть… Женщине было непонятно отношение Томаса к мальчику. Хозяин не проявил никакого волнения при этой неожиданной встрече. А агрессивность паренька, похоже, даже позабавила его. А может, он думает о мальчике как о сыне? Мисс Бригмор оглянулась. Томас шагал рядом с братьями, уже долгое время она не видела его таким оживленным. Мисс Бригмор спросила себя: будет ли она возражать против чего нибудь, что дает Томасу интерес к жизни? Она прекрасно понимала, что сама может удовлетворять только одну, ну, может, две потребности хозяина – обеспечивать ему комфорт днем и ублажать его ночью. Но мужчине требуется что то еще, тем более такому, как Томас Моллен. Сумеет ли этот мальчик заполнить пустоту в его жизни? Мисс Бригмор снова бросила взгляд через плечо и поторопила девочек, чтобы те не могли услышать разговор. Поймав ее взгляд, хозяин кивнул, словно подтверждая мысли Анны.

Да, Томас догадался, о чем думает "моя мисс Бригмор", как он шутливо назвал ее прошлой ночью. Сейчас его и самого беспокоила мысль: не является ли этот неотесанный, бесцеремонный мальчишка, отмеченный его прядью, ответом на молитву, с которой он, Томас так и не обратился к Богу, ибо вообще не любит никого ни о чем просить?

Последние несколько недель Томас ощущал в душе глубокую пустоту, заполнить которую не могла даже Анна. Он понимал, что причина этого не потеря дома, не утрата дорогих ему вещей, не расставание с привычным образом жизни и даже не бегство сына. Просто он потерял самого себя, и эта потеря оставила на нем пятно малодушия и позора. Томас сомневался, что когда нибудь снова увидит Дика. Но эта мысль не вызывала у него глубокого сожаления. По настоящему же его приводило в уныние то, что у него нет настоящих друзей.

Когда охота на Дика была в самом разгаре, рядом с ним не оказалось никого, во всяком случае, никого из друзей, а вот чиновники и судейские просто одолели. И только когда в газетах появилось сообщение о том, что Дик Моллен, по всей видимости, скрылся за границей (правда, не говорилось где, потому что этого никто не знал), к нему приехал Пэт Ферье и рассказал, что Дик во Франции. Кто то из их общих друзей переправил его туда на собственной яхте. Однако Пэт не привез от Дика ни письма, ни устных извинений. Ничего. Томас подумал тогда, что ирония этой ситуации заключается в том, что даже у его сына есть, по крайней мере, двое верных друзей, тогда как у него самого не осталось никого, кроме Анны.

Мужчина бросил взгляд на шагавшего рядом мальчика. Между ними определенно существовало сходство, и оно не ограничивалось только белой прядью. Томас как бы увидел себя в детстве, возможно, волосы у него тогда не были столь черными или глаза такими темными, да и сам он был не так высокомерен. Хотя, надо сказать, происхождение и воспитание давали ему право на высокомерие, поскольку произведен он был на свет в богатой семье.