Молодая женщина стояла на пороге. Сойер с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее в объятия.

— Эбби, послушай, я…

— Сойер, оставь несчастную женщину в покое, — опять вмешался Чарльз. Сойер резко обернулся.

— Не лезь, Чарльз. Это тебя совершенно не касается. Это только мое дело. — Братья сверлили друг друга взглядом.

— Эбби, — проговорил Чарльз, — как я уже сказал, вы не обязаны жить в Хард-Лаке, если вам этого не хочется. Я лично оплачу вам билеты в Сиэтл.

Слова брата подействовали на Сойера как удар ножом в спину.

— Я же сказал, что женюсь на тебе, — прохрипел он сорвавшимся голосом. — Разве ты не этого хочешь?

— Нет. Это не то, чего я хочу. — С этими словами она попыталась закрыть дверь.

— Эбби! — отчаянно закричал Сойер, чувствуя, что не в силах ее вразумить.

Дверь захлопнулась. Он подавил в себе желание сорвать ее с петель и кинуться за Эбби. Сознание, что он вот-вот потеряет ее и ничего не может с этим поделать, совершенно раздавило его. Подобную беспомощность Сойер испытал только раз — в тот вечер, когда у него на руках умирал отец.

— Можно макароны с сыром? Не консервы, а такие, которые ты запекаешь в духовке?

— Конечно. — Эбби старалась не поворачиваться лицом к сыну, чтобы он не заметил, как она расстроена. Уже второй раз за этот день она плакала.

Буря противоречивых чувств, мучивших ее последние два дня, совершенно истощила силы женщины. Впервые после развода Эбби позволила себе влюбиться, влюбиться в человека, который совершенно не понимал, что такое любовь, который не хотел любить.

Элисон Рейнолдс вот собирается уехать. Она умнее меня, горько подумала Эбби. Она смотрит правде в глаза. Так должна была поступить и Эбби — раньше, гораздо раньше уехать, не позволить себе увлечься…

Она уже совершила одну непростительную ошибку, выйдя замуж за Дика, и поняла это почти сразу, но вместо того, чтобы признаться в этом, мучительно пыталась сделать все возможное в безнадежной ситуации. Потом годы ушли на то, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло.

Какое-то время назад она снова стала мечтать, надеяться, верить, что сможет быть счастлива с мужчиной. Но иллюзии рушились одна за другой. Все началось тогда, когда она поняла, что ее работа в библиотеке просто фикция: ее привезли на Аляску, чтобы обеспечить «женское общество» кучке одичавших без любви летчиков.

Сойер не хотел, чтобы она уезжала, это он сказал прямо. Она не была уверена, почему он ведет себя так, хотя понимала, что он искренен. Сойер судорожно сопротивлялся своим чувствам к ней, отрицал их. Свое предложение жениться он облек в такую чудовищную форму, словно считал брак с ней своего рода наказанием.

— Можно пустить собаку в дом, пока мы будем обедать? — спросил Скотт, нарушая ее мысли.

Несмотря на свое настроение, Эбби улыбнулась.

— Ты же прекрасно знаешь мой ответ.

— Но, мам, — стал канючить Скотт, — я надеялся, что ты передумаешь. Игл может быть псом на улице, но в доме он очень воспитанный парень.

Казалось, сын намеревался торчать на кухне. Он открыл холодильник и вытащил пакет с соком.

— Я видел, ты разговаривала с каким-то незнакомым человеком. В пикапе. — Скотт замолчал, как будто рассчитывал, что она ему все подробно расскажет. Но так как она не торопилась с объяснением, добавил:

— Сначала я подумал, что это Сойер, но у него нет бороды.

— Это Чарльз О'Хэллорен. Брат Сойера.

— А-а. — Скотт сел за стол. Какое-то время он молчал. Потом спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь, мам?

— Конечно, — сказала она, с трудом улыбнувшись.