– Я, я, я не думаю, что вам разрешено это делать.

– Но ты ведь даже и не ребенок, – рассуждал Максвелл. – Ты просто неудачник.

– Эй, у меня есть права...

– Ничего у тебя нет. Ты сам ничто. Я пытался освободить тебя, открыть твой разум, но ты все еще просто обезьяна в клетке. Разве не так?

Внезапно разозлившись, Винсент подскочил. Максвелл спокойно смотрел на него.

– Возможно, я и изменился, – заявил Винсент. – Но я не твоя обезьяна. Я ничья обезьяна.

– Ты не видишь, – рявкнул Максвелл, поднимаясь. – Ты не видишь клетки вокруг себя.

Он сжал кулаки, и разожглась сила Дракона.

– Какая жалость, – закончил он.

Винсент сделал шаг назад. Он бешено осматривал беседку, спускающиеся холмы и аккуратно постриженную траву внизу.

Максвелл смотрел на своего агента. Он ощутил ужасное, знакомое чувство – чувство, которое появлялось, когда он собирался сделать серьезный шаг. Долгое время он взвешивал плюсы и минусы в своей голове.

Целый город погиб, когда он делал это в прошлый раз.

– Прости меня, – произнес Максвелл.

Винсент смотрел на него испуганными глазами.

– За что?

– Я не с тобой говорил.

Максвелл поднял руки к вискам. В резком, направленном порыве из его лба рванулась вперед сила Дракона. Челюсти широко раскрылись, как у хищника, приближающегося к добыче.

Максвелл оказался внутри разума Винсента. Он увидел воспоминания Винсента о детстве: младший незапланированный сын в большой семье из Майами, штат Флорида. Он увидел страх, сомнение и постоянную нужду в самоутверждении. Но у Винсента не хватало сосредоточенности, интеллекта и концентрации, чтобы освободиться из своей западни. Из своей клетки.

И теперь он сам был проблемой. Максвелл знал своих солдат. Он вел их в бой, он смотрел, как они убивают, и он смотрел, как они умирают. Он мог видеть неизбежный исход: Винсент его подведет. Агент уже плохо показал себя в бою. Рано или поздно наступит день, когда он попытается предать Максвелла.

Максвелл рискнул всем, посвятил миллиарды долларов и неисчислимое количество времени единственной цели – контролю над самой опасной силой, известной миру. Он не мог позволить кому-то все испортить – особенно одному из его собственных солдат.

Он забрался глубже. Винсент застонал, вяло пытаясь вытолкнуть Максвелла. Но Дракон был слишком силен. Он пробился к ненависти, обиде и горечи, которые скрывал Винсент. К горечи, которая пульсировала, как красная звезда, горящая и злобная.

Дракон раскрыл челюсти и съел красную звезду.

Максвелл ощутил волнение и трепет от поглощения частицы другого человека. Ненависть Винсента, его темная часть, взорвалась внутри Максвелла, вспыхивая и разлетаясь по всему его естеству. Это не было убийством, но ощущалось, как оно.

«Ты не можешь быть солдатом, если не убиваешь», – часто повторял Максвелл.

И все же он знал, что чего-то при этом лишился. Это было необходимое зло, но, тем не менее, зло. Сила Дракона предназначалась для более великих, чистых вещей.

Огонь красного шара медленно погас. Максвелл выдохнул, его руки тряслись. Он чувствовал себя истощенным, уставшим.

Винсент издал тихий звук. Его глаза закатились, и он опустился на лавку.

– Ты ранен? – спросил Максвелл.

Винсент посмотрел на свою руку, будто никогда ее раньше не видел. Он потряс ею и вздрогнул. На мгновение Максвелл подумал, что зашел слишком далеко. Не нанес ли он ему необратимый ущерб?

Затем Винсент поднял глаза. Когда он снова заговорил, в голосе звучала покорность:

– Нет, сэр.

– Хорошо, – кивнул Максвелл. – Потому что очень скоро ты мне снова понадобишься. Теперь ты будешь мне подчиняться?

Винсент мгновение обдумывал вопрос.