– «Ай, больно же, сулэли бороти, штери! (Злой тупой дурак)» – забыв обо всём, заорала Маринэ. Отар, крепко держа её одной рукой, другой размахнулся и шлёпнул ещё раз («Чуть без руки не оставила, змея, научил на свою голову…»). Маринэ вырывалась, сопя и отчаянно ругаясь. Отар узнал о себе много интересного, и тут вдруг… распахнулась дверь в класс.

…Дверь стремительно распахнулась, и багровая Ирина Львовна гневно отчеканила: «За! Мол! Ча! Ли!! Оба! Группа из-за вас не может писать зачетный диктант. Все смеются и просят перевести, хотя ясно и без перевода, – прыснула Ирина Львовна. – Отар, что ты с ней делаешь?!» – «Что надо» – лаконично ответил Отар. – «Ну, если надо…» – Ирина Львовна улыбнулась и тихо прикрыла за собой дверь.

Тамаши (груз.: игра)

– С ума съехал? Спятил? – зашипела Маринэ. – В следующий раз я тебе не руку, я тебе шею сверну!» И услышала в ответ: «Ну, свернёшь, мне приятно будет, у тебя руки такие нежные. Нази, ламази… (груз.: нежные, красивые). А кто из нас спятил, это как посмотреть. Я в коридоре, спокойно так – стою, а ты диктант с чужой группой писать попёрлась, я слышал, как Ирка на тебя орала».

Маринэ обиженно засопела…

Далее беседа приняла неожиданный оборот: Отар предложил объединить усилия и всем говорить, что экзамен давно начался, а их обоих выгнали. Маринэ подумала и согласилась. Она так глупо попалась на удочку, пусть теперь другие попадутся. «Сабавишво тамашеби…» (детские игры) – сладко прошептала Маринэ, и у неё загорелись глаза. Маринэ так любила играть, так ждала каждый год, когда её отправят в Леселидзе… Теперь – поиграет и в Москве.

Игра удалась на славу: Маринэ ещё сердилась на «тупого дурака» Отара, и когда подоспела первая жертва – Славик Ильюхин, флейтист, – щёки у неё полыхали двумя маками, что было как нельзя кстати, подумал Отар.

–Вы чего в такую рань пришвартовались, у меня занятия только что закончились, а вас—то каким ветром принесло?

– На часы посмотри!

– Да они у тебя врут!

– Не врут. Наши все диктант пишут, а нас с Маринкой выставили…»

– «Ааа-а, достукались, гамарджопа! А я смотрю, у Маринки щеки красные… Ну, я пошёл, а вы, это, не расстраивайтесь. Ирка добрая, она отозлится и разрешит вам сдать» – утешил «изгнанных из рая» добряк Славка и решительно открыл дверь…

«Здрасти, Ирин Львонна, я это, у меня автобус сломался, пешком бежать пришлось. Можно сесть?» – услышали Маринэ с Отаром и переглянулись. И улыбнулись появившемуся через две минуты в дверях красному как свёкла Ильюхину.

– Что, Илюха, уже написал? Ты у нас мастер… И швец, и жнец, и на дуде игрец, – похвалил Ильюхина Отар, и Славка озверел. «Дуду» простить флейтист не мог и кинулся на Отара с кулаками, которые тут же оказались… у Отара в руках.

– Славик, детка, пальчики надо беречь, а то сломаю, как тогда на флейте играть будешь?

Как по маслу

Реакция у всех была одинаковой: сначала усмехались и фальшиво сочувствовали, потом с видом победителя открывали дверь и – «Здрасти, извините, автобус сломался, шнурки развязались, ногу подвернул, водопроводный кран сорвало, по всем комнатам воду собирали…».