Думаю, что препятствий с моей стороны нет. Психически вы совершенно здоровы.

Вечером Марту Ламс посетил муж. Они гуляли по саду, то целуясь, то препираясь.

Дирк наблюдал за ними в бинокль из окна своего кабинета. Выслушав отчет Верлера о сексуальной возбудимости пациентки и стоящем на страже фамильной чести мужа, Дирк решил применить съемки. Аргентина далеко, спесивый аристократ будет молчать. А дурочке-жене они даже не покажут кассету. Фильм останется тайной двух здравомыслящих мужчин, бомбой, которую ревнивый богач захочет иметь в своем кармане. Дирк сомневался насчет сценария. Разумеется, аргентинец дорого заплатит за эпизод разнузданной оргии с участием его супруги.

Это как раз в её вкусе. Она знает толк в настоящих мужчинах. Чертовка даже почувствовала некие энергетические токи, исходящие от Дирка… Она не ошиблась…

Бенедикт в нетерпении потер руки.

Он не имел успеха у женщина даже в пору студенческих лет. Скучен, некрасив, отталкивающе блекл. Ни одна куколка из молодежной компании не захотела проверить, каков он в постели. А здесь Дирку не было равных среди самых популярных университетских плейбоев. Только вот настоящего применения своим недюжинным физическим данным Бенедикт найти не мог. Конечно, было бы нетрудно склонить к близости какую-нибудь всеми забытую дурнушку. Но считал себя эстетом, придирчивым ценителем физического совершенства. Дирка могли возбудить только красотки. Теперь он изготовлял их сам и мог творить с ними все, что заблагорассудится.

Из сада донеслсь приглушенные вопли. Дирк навел бинокль. Живописнейший уголок прямо под окнами кабинета. Маленький водопад, ручей, несколько крупных валунов на бархатной лужайке. Кусты ярких цветов, живописно раскинувшее ветви японское дерево…Эдем для влюбленных.

Микеле повалил жену на траву, она притворно отбивалась, задирая короткую легкую юбку. Вскочила, заливаясь призывным смехом. Уселась на валун, словно позируя порнофотографу: грудь вперед, ножки высоко вскинуты. Совсем неплохие ножки… И грудь — в самый раз. Ни отнять, ни прибавить. Аргентинец, рыча, набросился на нее, одной рукой ухватив за бедра, другой торопясь расстегнуть брюки. Но девчонка продолжала распаляющую игру, отталкивая «насильника». Вот он-таки прижал её к себе, закрывая хохочущий рот губами… Дирк напрягся… Прозвенела пощечина, спрыгнув с камня, непокорная эстонка умчалась в кусты, чтобы под их ароматной сенью сдаться, наконец, победителю.

«Будет совсем неплохо, если я сам разыграю главную роль в интимнейшей сцене с этой шлюхой», — решил Бенедикт.

— Ты слишком вошел в роль. — Полина придерживала на груди разорванный крепдешин очаровательной блузки.

— Извини. Аргентинская страсть. — Рэй поправил брюки. — Не знаю, как этот старый хрыч, а я возбудился.

— Мне пришла в голову идея подстегнуть его похоть, как только увидела бинокль на подоконнике. Человек, снимающий тайком гнусности, непременно любитель подглядывать.

Они уселись на деревянной скамейке среди кустов цветущего рододендрона. Оба старались не смотреть друг на друга. Разыгранная сцена вывела «исполнителей» из равновесия.

— Ты узнал, где он хранит свой архив?

— Если меня снова не надула прелестная дама, то я смогу проникнуть туда сегодня ночью. Деньги открывают все двери. Но очень большие, черт побери. Мне понадобилось все обаяние и десять тысяч наличными, чтобы заставить секретаршу проговориться.

— Завтра у меня операция… Не знаю, в котором часу. Все зависит от того, решится ли Бенедикт на съемку. В этом случае операция проводится в ночные часы, а почти весь обслуживающий персонал распускается по домам, кроме самых приближенных лиц, необходимых для проведения операции.