— Тогда выбирай: я снимаю весь процесс на пленку. Затем следует операция… У тебя новый нос… А грех, совершенный во сне или под наркозом, не является грехом…

— С ума сошел? — Вскочила Полина. — Ты позволишь накачать меня наркотиками и использовать?! Да ещё будеть снимать это!

— У меня достаточный опыт работы оператором. — Рэй увернулся. Ладонь Риты чуть задела его щеку.

— Я становлюсь ясновидящим. Предчувствовал, что ты снова займешься мордобоем… Извини, пошутил. Совершенно ясно, что тебе придется остаться со своим носом. Лично у меня возражений нет. Это первое… Второе, постарайся соблазнить старика до того, как тебе впрыснут лекарство. Третье, все это пустяки по сравнению с тем, что придется совершить мне: незаметно ограбить архив и успеть занять место со своей аппаратурой, когда Дирк приступит к работе. Ситуация осложняется наличием медперсонала, охраны. А если он вообще откажется от твоих добровольных ласк и применит наркоз? А если решит доверить работу секспартнерам — двум-трем чернокожим амбалам? Что мне делать, что? Снова рвать на себе волосы и убеждать всех и себя, что меня «подставили»? А ты, ты занесешь меня в список злейших врагов.

— Но ты же приготовил аппаратуру и предусмотрел «облаву»?

— Все должно сработать точно. Честное слово, я очень старался.

— А я постараюсь провести свою игру с Бенедиктом. Жди звонка. Буду использовать радиотелефон и вести себя очень осторожно.

— И зачем ты связалась со мной… Я же потрясающе невезучий…

— Зато у меня другие проблемы. — Полина усмехнулась: — В результате моего воздействия на Крафта произошло самопроизвольное разрушение объектов практически одновременно в разных концах земного шара. Не слабо? Надеюсь, эта вилла выдержит. — Парировала она с чрезмерной веселостью, поскольку и сама уже терялась в сомнениях.

Рэй сжал руку Риты: — Я сильный, смелый и преданный. Вот увидишь.

Они долго смотрели друг на друга, словно прошаясь. Резко повернувшись, Рэй исчез среди деревьев. Приближались сумерки.

Сцена в саду взволновала Дирка. До сего момента он был убежден, что обладание бесчувственным телом женщины, являющееся одновременно и надругательством — верх наслаждения гурмана. Оказывается, он довольствовался малым, не смея дерзнуть на настоящее насилие. Или, хотя бы, на его видимость. В данном случае можно сорвать сразу все удовольствия: развлечься с дамой, весьма предрасположенной к близости с профессором, а уж затем отснять материал, который сразу сразит «аргентинца» — нежная полька и похотливый мулат. В нейтральных, не выдающих места действия «декорациях».

Профессор явился к миссис Ламс около девяти вечера. Она полулежала в шезлонге, бросив на пол «Плейбой».

— Я ждала вас, профессор… — Женщина томно протянула руку для поцелуя. Дирк коснулся её губами, чувствуя, что вступает на тропу заговора. — Мне предлагали съемки для «Плейбоя». Но… вы, вы будете смеяться: я старомодна. Не могу обнажаться для миллионов. Кроме того, я вообще не обнажаюсь сама. Она значительно прищурила фиалковые глаза.

— Простите… — Дирк присел на соседний шезлонг. — Это предупреждение о том, что перед операцией вас следует раздеть медсестрам?

Она рассыпчато рассмеялась.