— Э-э… — Николай Гаврилович, захлопнув книгу, посмотрел на обложку. — Прошу прощения. Босх. Иероним Босх… Запомню, запомню…

Алла увела Риту к столику:

— Откуда только извлек Россо это ископаемое? Очевидно, что не из итальянской родни. Наш мужичок.

— Никакой он не наш. Ископаемое. — Полина с отвращением передернула плечами.

— Ну ни капельки в тебе нет демократизма, Ласточкина. Не любишь народ. Аж вся шерсть дыбом встала, как у кошки на собаку.

— Нервная. Даже мурашки по коже… Фу, ерунда какая…

— Прекрати. Можешь не комплексовать. Компания, как видишь, не поражает воображения. Если не знать стоимости платья Фредди. Впрочем, может, она несколько преувеличила… А… вот появился весьма забавный человечек.

Некто огромный, черный, раскланявшись с «бухгалтером», направился к дамам. Полина инстинктивно отпрянула, протягивая ему руку. Пятерня амбала казалась железной, мощной и неуклюжей, словно ковш землечерпалки. Кончики попавших в неё полининых пальцев дрогнули и тут же выскользнули. Она выдавила улыбку, потому что с детства знала — с инвалидами и увечными надо держаться предельно дружелюбно.

Однако у Травки, — так звали помощника, друга и телохранителя Россо, никаких увечий в лице и теле не наблюдалось. Напротив — торжествующая полноценность. Типаж генерала Лебедя, только ещё масштабней и суровей. А глаза пристальные, холодные, глядят из узких щелей под тяжелыми надбровьями, как дула из амбразур… Одет охранник был во все черное трикотажный тонкий свитер с высоким воротом и кожаные брюки.

— Ну, как тебе дядя Травка? Не напугал? — спросила Алла, беря с подноса на сервировочном столике коктейль.

— Жуть. Я думала, такие только в триллерах водятся. Мороз по коже.

— А у него, думаю, пушка в кармане, какие-нибудь нунчаки припрятаны или стальная струна, чтобы накинуть сзади на тонкую шейку и душить, душить… — Алла рассмеялась. — Для этого Красновский его и держит. Вроде черного терьера — страшный, но добрейший пес. — Она посмотрела на часики, украшенные бриллиантами. — Сейчас явятся главари. И всех пригласят к столу.

— Ты мне скажи, когда можно будет по-английски удалиться, — попросила Полина, — Никак не пойму, к чему сей сон. Может, я Россо или Фредерике во сне привиделась?

— Может, — серьезно согласилась Алла. — Не сосредотачивайся и хлебни вот это — вкусненькое. Бокал — пол твоей зарплаты.

— Ни-ни. На работе не пью, — отказалась от вина Полина.

— Ну вот. Хозяева поспешили к дверям принимать гостей, — Алла оставила бокал и двинулась в холл.

— Не звонил никто, — удивилась оживлению Полина.

— У них у всех третья сигнальная система — звонилки по всем штанам растыканы. Готовься приветствовать шефа.

Полина почувствовала, как зачастило сердце. Мысли об Глебе Борисовиче преследовали её с первой встречи. Ну, конечно, фантастические, не имеющие к реальности никакого отношения. Он любезен, сдержан, всегда погружен в некие, наверно, очень важные проблемы. Но, похоже, знает, что такое печаль и задает себе немало серьезных вопросов. Не обзавелся женой, потому что не встретил ту самую. Ведь Глебу Борисовичу трудно подобрать пару, хоть исколеси всю Россию и Европу. Но однажды он встрепенется, отогнав деловые заботы, откроет глаза и увидит Ее…

Вот он появился в дверях, пропуская вперед высокого мужчину и даму. Полина напряглась, как от удара, и в следующие минуты переключилась на «автопилот». Она видела происходящее как бы сверху — как те, кто рассказывал о своей жизни после смерти, о полетах над операционным столом или местом страшной катастрофы.