— Ты замужем? — удивился Вадим, — не заметил обручального кольца.

— И даже беременна, — поторопилась заверить она. Во-первых, чтобы не обнадеживать бывшего возлюбленного, а, во-вторых, опровергнуть обидные намеки «свекрови» на её бесплодие.

— У меня уже двое. Только они сейчас с женой. У Аси дом в Ивантеевке, свежий воздух, то да се. — Вадим не заикнулся о разводе. — Я диссертацию заканчиваю докторскую… Ну, ещё надо кое-что долепить.

— А кандидатскую когда защитил?

— Я сразу на докторскую замахнулся. У нас научный коллектив новую убойную тему сбацал. Три кандидатские готовятся и две докторские. Думаю, минимум госпремия.

— Поздравляю, — с облегчением улыбнулась Полина. Оказывается, парень над наукой бьется до посинения. Целеустремленный. А внешнюю форму восстановит, как выйдет на финиш. — Рада, что у тебя все хорошо складывается… Честное слово, рада… Я ведь тогда глупая была, многого, очень многого не понимала.

— И не хотела понимать, — буркнул Вадим.

Вскоре Полина заметила, что он привычно и незаметно подливает себе в рюмку между тостами.

— Но ты на меня зла не держи. Не сложилось — значит, не судьба, решила она поставить точку в едва зародившейся теме воспоминаний.

— Скажи еще, звезды, энергетический фон, банк космической информации… В общем, вся эта твоя дребедень помешала.

— Не злись. Прости, — примирительно пожала Полина его руку, но он ладонь выдернул, ощетинился, с трудом скрывая нарастающее раздражение. Полина сейчас особенно остро ощущала чужую боль. Ее переполняло сочувствие и желание поделиться согревающей радостью.

— Можно, я скажу тост? — неожиданно для себя поднялась Полина. Огляделась. Никита постучал ножом по бутылке, успокаивая галдеж. — За тебя, Белка, за твою семью, твой новый дом… Вокруг тебя всегда было светло. Ты — озаренная. И все, что жизнь тебе преподносит хорошего, ты получаешь по праву… — Полина хотела что-то ещё сказать, но пожала плечами и села.

Пробившись к ней, Белла расцеловала подругу детства в обе щеки и шепнула: «Хочешь ко мне пересесть?» Полина отрицательно качнула головой. А вскоре поднялась и незаметно выскользнула в коридор. Откопала в завале одежды свой полушубок и, стараясь не щелкать замком, выскользнула на лестницу. Старая квартира Ласточкиных в соседнем доме, пустовала. Полина и не помнила, когда в последний раз наведывалась сюда. Знакомый с детства черный, слякотный, грязноватый двор показался маленьким, подъезд, в который она входила тысячу раз, не замечая его, — убогим, а квартира на шестом этаже, с запахом заброшенного жилья, жалкой. Она поняла, что совершенно не в состоянии провести ночь здесь одна и, даже не сняв жакета, бросилась к телефону. Ей не терпелось позвонить Глебу — с сотовым он никогда не расставался и, наверно, давно ждал звонка.

— Глебушка! Я страшно, ну просто ужасно соскучилась. Бегу к машине. Скоро буду дома. — Протарахтела она, услышав его голос.

— Ни в коем случае! Страшный ливень, жуткие дорожные сводки.

— Здесь все тихо! — Полина слышала отдаленные голоса. — Я осторожненько.

— Дорогая, послушай, я очень тебя прошу, — сказал он с нажимом. — В твоем положении нельзя рисковать. Мне придется задержаться.