Он зашел подальше. Ноги вязли в толстом слое ила, покрывавшего дно канала.

— Ничего не поделаешь, — с отвращением проговорил Ма Жун, пробираясь к берегу. — Должно быть, это не то место. Здесь нет ничего, кроме здоровенных кусков глины, острых камней и бумаги. Отвратительно! Вытащи меня отсюда.

Пошел дождь.

— Этого нам только не хватало! — помогая Ма Жуну, заметил Цзяо Тай.

Заметив навес над задней дверью пустого по виду дома, Цзяо Тай укрылся там вместе с одеждой Ма Жуна. Ма Жун оставался под дождем, пока вода не смыла с него всю грязь из канала. Затем он присоединился к Цзяо Таю и насухо вытерся собственным шейным платком. Когда дождь перестал, они снова направились вдоль канала на восток. Туман рассеивался. Теперь они видели слева длинный ряд высоких стен больших домов.

— Мы не слишком преуспели, братец, — уныло проговорил Цзяо Тай. — Более опытные служаки наверняка схватили бы этих негодяев.

— Даже самые опытные служаки не смогли бы перелететь через канал, — возразил Ма Жун. — Ну и видок был у того замотанного парня! Совсем в духе тех веселых историй, что рассказывал наш однорукий приятель. Давай где-нибудь выпьем.

Так они и шли, пока не разглядели сквозь морось свет разноцветного фонаря. Он обозначал боковой вход большой харчевни. Они свернули за угол, к парадному входу. Войдя в красивую прихожую, они мрачно уставились на привратника, осуждающе посматривающего на их мокрые одеяния, а потом поднялись по широкой лестнице. Когда они открыли двойные двери с прекрасной резьбой, перед ними предстал просторный зал, наполненный гулом голосов.

Глава 6

ОБРАЩЕННУЮ К ЛУНЕ; Ц3ЯО ТАЙ ЗНАКОМИТСЯ С КОРЕЯНКОЙ В БОРДЕЛЕ

Обозрев богато одетую степенную публику, занимавшую места вокруг столов с мраморными столешницами, приятели сообразили, что эта харчевня им не по карману.

— Поищем-ка место попроще, — сказал Ма Жун.

Они было уже повернули к выходу, как вдруг сидящий за столом в одиночестве худощавый мужчина встал и обратился к ним густым голосом:

— Присоединяйтесь, друзья мои! Пить в одиночестве, что может быть печальней.

Он смотрел на них слезящимися глазами из-под необычно изогнутых бровей, придававших лицу вечно вопрошающий вид. Друзья обратили внимание на его темно-синий халат самого дорогого шелка и высокую шапку черного бархата. Но воротник был заляпан, а из-под шапки выбивались нечесаные пряди. У него было обрюзгшее лицо и тонкий длинный нос с поблескивающим красным кончиком.

— Поддержим компанию, раз уж он так просит, — сказал Цзяо Тай. — А то этот наглец внизу подумает, будто нас вышвырнули отсюда!

И друзья устроились за столом напротив мужчины, который тут же заказал два больших кувшина вина.

— Чем вы зарабатываете на жизнь? — поинтересовался Ма Жун, дождавшись, когда уйдет прислужник.

— Меня зовут По Кай, и я управляющий судовладельца Ии Пена, — ответил худощавый мужчина. Он одним глотком осушил чашу и с гордостью добавил: — Но еще я знаменитый поэт.

— Ну, это простительно, раз уж вы платите за вино, — проявил великодушие Ма Жун.

Он поднял кувшин, задрал голову и медленно перелил себе в глотку половину содержимого. Цзяо Тай последовал его примеру. По Кай восторженно наблюдал за представлением.

— Ловко! — одобрительно проговорил он. — В этом заведении для питья обычно используют чаши, но, полагаю, такая милая непосредственность ничуть не хуже.

— Тому виной лишь исключительная жажда, — расплылся в довольной улыбке Ма Жун.