— Ага, — поддакнул Колл, — а мне — тебя.

Пелон, не ответив, стал проверять узлы на руках Фрэнчи Стэнтон. Её лошадь стояла между лошадьми Беша и Салли. Первым ехал Пелон, за ним — Маль-И-Пай и Колл, потом Хачита. Замыкал шествие Маккенна, ведя в поводу трёх сухопарых вьючных мустангов.

— Теперь всё в порядке, — сказал, возвращаясь, Пелон. — Можно ехать.

Колл и Маккенна подошли к своим лошадям. Вскочив в седло, Глен крикнул Пелону:

— Вперёд, начальник!

И тот вывел кавалькаду на тропу, что вела к Яки-Спринг.

Пять минут назад Санчес вместе с Депленом и пимой ехали по той же самой тропе, среди чёрных валунов, любуясь лежащей внизу пустыней, залитой лунным светом. Теперь и Маккенна видел эту прекрасную картину: ровная белая поверхность, взрезанная извилистым руслом Яки-Спринг. Свет луны ещё не проник в глубокую расщелину между скал, где тёк ручей. На таком расстоянии и с такой высоты ясной ночью заметен даже маленький огонёк, не то что костёр. Солдатский лагерь был, как на ладони. Маккенна разглядел пламя среди валунов. Как и предсказал Пелон, чёрные солдаты были настороже.

Тропа, словно в насмешку над верховым искусством путников, привыкших к пустыне, предлагала им всё новые препятствия. Маленькие индейские лошадки с каждой секундой, казалось, всё больше и больше зависают над пропастью. На узкой дорожке копыта с трудом нащупывали твёрдую почву. Оставалось доверять их инстинкту и своему. Чтобы не думать об опасности, Маккенна решил поразмыслить над создавшейся ситуацией.

Три дня назад он был вполне доволен своей жизнью: не должен ни одному мужчине, не связан ни с одной женщиной. Вся собственность — одна лошадь, одно седло, одно ружьё и одно потрёпанное одеяло. Был другом одного кочевого краснокожего и дюжины белых, разводящих скот и перебирающих, горсть за горстью, эту негостеприимную землю в поисках золота. Бывало, он находил кое-какое золотишко в гальке какого-нибудь ручейка или в сухом песке на дне не нанесённого на карту каньона. Эти крохи золотого песка, а иногда — небольшие самородки, позволяли ему покупать муку, кофе, бекон, табак, бобы и амуницию. Охотой Маккенна добывал себе мясо на бифштекс. Безвылазно находясь в поле лето и зиму напролёт, Глен не испытывал нужды в постоянном пристанище и даже не задумывался над тем, чтобы его завести. Так протекли все одиннадцать лет в Аризоне. Ему казалось, что это и есть счастье. Запад стал для него убежищем от прелестей «культурной жизни», от сутолоки перенаселённых городов Восточного побережья, где его отец — врач и неутомимый естествоиспытатель — практиковал все девятнадцать лет, которые Маккенна провёл под его крышей.

Теперь же его свобода и довольство оказались под угрозой. Он должен был справляться с индейцами, мексиканцами, метисами… В первую очередь с Пелоном. Правда, шансы несколько уравнялись. Бандитов осталось не так уж много — вполне по силам таким закалённым людям, как Бен Колл, Рауль Деплен и Глен Маккенна. Но девушка! Как быть с ней?

Пока Маккенна знал лишь одно: если ничто не помешает и девушка не исчезнет из его жизни так же неожиданно, как вошла в неё, — прощай, одинокое счастье в каньонах! Он готов жениться на Фрэнчи Стэнтон.

А если кто-то или что-то встанет между ним и девушкой — Глен за себя не ручается…

Прорыв

Среди нависающих над солдатской стоянкой скал, на высоте шестисот ярдов, Пелон приказал своему отряду остановиться и перестроиться из цепочки в плотную группу: так будет легче проскочить мимо кавалерийского бивуака.

— И запомните, — прошептал он, обращаясь к Маккенне и Бену Коллу, — что ружьё моей сестры направлено на белую девчонку.