|
Датский гость тоже отпустил поводья, опять оторвался. В скачку стали втягиваться и другие бояре. Даже Зверев не удержался и дал гнедому шпоры - но княжич хлопнул его по колену, кивнул в сторону, и они отвернули от прочей группы к крутой горе, на которой из-под снега тут и там выпирали седые от изморози валуны. В общем, лучшее место, чтобы переломать ноги лошадям. Однако Друцкий, пустив скакуна шагом, решительно двинулся вверх по склону, и Андрей волей-неволей отправился следом.
Минут за десять они в сопровождении трех бояр поднялись на вершину - и впереди открылся обширный, версты на три, пологий спуск, переходящий в испещренное проталинами поле, которое вполне могло оказаться замерзшим озером. Где-то посередине между вершиной и полем начинались ивовые заросли высотой примерно в полтора человеческих роста - аккурат со всадника. Заросли спускались почти на версту и расходились версты на три в стороны, плавно переходя с одного края в березняк, а с другого - в густую дубраву. От копыт скакунов до кустарника земля уже успела оттаять и лежала голая, покрытая жухлой листвой. - Глянь, друже, - натянул поводья Федор Друцкий. - Тут уже весна. - Это верно, - согласился Зверев. - Боюсь только, если кто в нее поверит, первой же ночью вымерзнет. Ну, и где тут хваленые жирные зайцы? - В лесах снег еще высокий, а в кустах уже сошел. Опять же - кора. Где еще, как не внизу? Охотники пустили коней шагом, приглядываясь к ивняку. Когда до зарослей оставалось саженей десять, у одного из косых не выдержали нервы - белый комок метнулся с края поля в низкую поросль, стремительно заскакал меж голых прутьев. Зимний мех, спасавший зверька зимой, теперь, на темных проталинах, стал его предателем. - Ату! Все пятеро всадников повернули следом, но Андрей оказался самым быстрым. Он промчался через молодой ивовый куст, пригнувшись, проскочил под суком высокого дерева, перемахнул какой-то сугроб, еще один. Заяц, как ни старался, а умчаться от резвого жеребца не мог. Вот до него осталось пять саженей. Три… Зверев наклонился вперед, занося руку для удара, и… Конь вдруг ухнулся куда-то вниз, резко остановился. Андрей полетел из седла и только чудом удержался - не благодаря ловкости, а запутавшись в стременах. Гнедой, возмущенно фыркая, резкими скачками начал выбираться из низины, полной снега почти ему по брюхо, - наст, выдержавший зайца, под тяжестью всадника, естественно, провалился. - Ты цел, княже?! - Федор Друцкий осадил скакуна саженях в сорока. - И заяц тоже! - возмущенно ответил Андрей. - Кто клялся, что снег на горе сошел, японская сила?! - Почти везде сошел, княже, - со смехом ответил Федор Юрьевич. - Ладно, повезло косому. Тут еще найдется. Больно резво ты пошел. Я бы упредил, что ямина тут старая. - Заяц! - Двое бояр отвернули влево, кони их, срываясь с места в карьер, сделали несколько прыжков. - Скорее, княже! - заторопил Друцкий. - Нагоним! Но к тому времени, когда гнедой, фыркая, выбрался наконец в ивовую поросль, охотники, грустные, уже возвращались. - Ушел, бестия! Как сквозь землю провалился! И тут у них прямо из-под копыт порскнул в сторону белый комок. - Стой! - Бояре помчались следом. Андрей рванулся наперехват. Ушастый зверек нырнул под корни довольно высокого кустарника. Зверев пустил коня левее и по ту сторону едва не столкнулся лоб в лоб с детьми боярскими, насилу разминулись. Однако заяц исчез, только его и видели. |
