— Мне это самому по карману, — пробурчал он.

— И все же, если у нас не сладится, я беру все расходы на себя, — настаивал я. — Не хочу, чтобы ты понес убытки.

Курце поднял глаза и усмехнулся:

— Думаю, мы поладим. Где твоя бутылка?

Пока я разливал, он спросил:

— Так, говоришь, вы с Уокером собирались в Италию? Что же вам помешало?

Я достал из кармана газетную вырезку и протянул ему. Он прочитал и засмеялся.

— Представляю, как перепугался Уокер. Я был там в это время, — неожиданно для меня сказал он.

— В Италии?

— Да. Я отложил армейское жалованье и наградные и в сорок восьмом году вернулся в Италию. Приехал, а тут как раз началась невероятная шумиха вокруг этого процесса: чего только не понаписали в газетах! В жизни не слышал такой чепухи. На всякий случай я решил держаться подальше, поэтому отпуск провел в основном с Графом.

— С тем самым Графом? — удивился я.

— С ним, — подтвердил он. — Я каждый раз останавливался у Графа, когда приезжал в Италию. Уже четыре раза ездил.

Я поинтересовался:

— Как же ты собирался сбывать золото после того, как вывезешь его из Италии?

— Это я продумал, — самоуверенно заявил он. — В Индии всегда есть спрос на золото и за него дают хорошую цену. Ты не представляешь, сколько контрабанды вывозится туда из этой страны мелкими партиями.

Он был прав, Индия — золотой рынок мира, но я заметил вскользь:

— А у меня идея обратиться в другую сторону — в Танжер. Открытый порт с легальным золотым рынком. Четыре тонны золота сбыть там не составит труда — главное, на законном основании. Никаких проблем с полицией.

Он посмотрел на меня уважительно.

— Об этом я не подумал. Вообще я плохо разбираюсь в международных финансовых делах.

— Тут есть одна загвоздка, — сказал я, — в следующем году лавочку в Танжере прикроют, его присоединяют к Марокко. Он перестанет быть свободным портом, значит, и золотому рынку конец.

— А точная дата известна?

— Девятнадцатого апреля, — сказал я, — осталось девять месяцев. Думаю, мы должны успеть.

Он улыбнулся.

— Мне никогда и в голову не приходило, что можно сбыть золото легально. Считал, что это невозможно, что правительство давно наложило лапу на операции с золотом. Жаль, я раньше тебя не встретил!

— А что толку, — сказал я. — Тогда у меня еще не было такого опыта.

Он засмеялся, и мы дружно допили бутылку.

Курце прибыл в Кейптаун через две недели. Я встретил его в аэропорту и отвез прямо на верфь, где нас ожидал Уокер.

Уокеру, казалось, стало не по себе, когда я сообщил о приезде Курце. Как он ни хорохорился, я-то понял, что предстоящая встреча его совсем не радует. Впрочем, если даже половина из того, что он рассказывал про Курце, правда, то у него были все основания бояться. Да и у меня тоже, если подумать!

Курце, вероятно, впервые в жизни попавший на судостроительную верфь, с любопытством разглядывал все вокруг и даже задавал толковые вопросы. Наконец он не выдержал:

— Так что ты хотел показать?

Я повел их к центральному сливу, где яхта Джимми Мерфи «Эстралита» ожидала подъема из воды для капитального ремонта.

— Это парусная яхта, — сказал я, — водоизмещением в пятнадцать тонн. Какая, думаете, у нее осадка?

Курце оглядел ее и задрал голову к верхушке мачты.

— Нужен порядочный противовес, чтобы удержать такую махину, — сказал он.