Ответ у меня был готов.

— Об этом я уже подумал. Поднимемся в мастерскую, я покажу вам то, чего вы никогда в жизни не видели.

В мастерской я открыл шкаф.

— Вот эта игрушка — последнее изобретение.

Я установил прибор на верстаке.

Курце с недоумением разглядывал его. Действительно, ничего особенного — обыкновенная металлическая коробка размерами девятнадцать на пятнадцать и высотой в девять дюймов, с асбестовым покрытием наверху и с клеммами, расположенными по системе Хита Робинсона.

— Вы, конечно, знаете о быстрорастворимом кофе. Ну, так же быстро с помощью этого прибора можно получить высокую температуру. — Я начал готовить аппарат к работе. — Вода для охлаждения должна подаваться под давлением не менее пяти футов на дюйм — сгодится водопроводный кран. Прибор, кроме того, работает от обыкновенной электросети, так что его можно устанавливать где угодно.

Я вынул главную деталь прибора — кусок черной ткани, размерами три на четыре дюйма.

— Какой-то фокусник в Штатах открыл способ вытягивать и сплетать нити из чистого гранита, а другой придумал для него вот такое применение.

Я поднял ручку машины, вложил графитовую прокладку и плотно зажал ее. Затем взял кусочек металла и протянул его Курце. Он повертел его в руках и спросил:

— Что это?

— Кусок обыкновенной малоуглеродистой стали. Но если эта игрушка способна расплавить сталь, то она расплавит и золото. Верно?

Курце кивнул и с явным сомнением взглянул на прибор — очень уж он был неказистый.

Я взял кусочек стали и уронил на графитовую прокладку, затем вручил Уокеру и Курце по паре защитных очков.

— Лучше надеть их, свечение будет ослепительным.

Мы надели очки, и я включил прибор. Зрелище получилось эффектным. Графитовая прокладка моментально нагрелась до белого свечения, стальной брусок накалился докрасна, затем пожелтел и наконец стал белого цвета. Он растекался, как воск, и меньше чем за пятнадцать секунд превратился в маленькую лужицу. Вся процедура сопровождалась яростными фонтанами искр, так как металл на воздухе окислялся. Я выключил прибор и сдвинул очки.

— При плавке золота такого фейерверка не будет, оно окисляется не так быстро, как железо.

Курце не отрываясь смотрел на прибор.

— Как он это делает?

— По принципу сварочного аппарата, — ответил я. — Температуру можно довести до пяти тысяч градусов по Цельсию. Прибор, конечно, лабораторный, но, думаю, за один прием можно расплавить два фунта золота. Три таких прибора с большим количеством запасных прокладок — и мы сможем работать довольно быстро.

Курце засомневался:

— Если мы будем отливать по два фунта, киль получится с трещинами и пузырями и развалится под собственной тяжестью.

— Это тоже предусмотрено, — спокойно парировал я. — Ты видел, как отливают бетон?

Он было нахмурился, но потом понял, что к чему, и даже пальцами прищелкнул.

— Мы готовим опоку, закладываем внутрь проволочную сетку, — растолковывал я. — Она-то все и держит.

Я показал ему модель, которую изготовил на досуге из мягкой проволоки и свечного воска. Он ее внимательно рассмотрел.

— Ты проделал гигантскую работу по подготовке, — наконец проговорил он.

— Ну кто-то же должен был это сделать, — сказал я. — Иначе золото пролежит там еще лет четырнадцать.

Курце мои слова пришлись не по вкусу, они выставляли его в невыгодном свете, но возразить было нечего. Он что-то забормотал, потом оборвал себя, лицо его горело.