Он натянуто улыбнулся:

— Допустим.

— А я знаю надежный способ.

Он поставил стакан и достал сигареты.

— И какой же?

— Я не собираюсь говорить вам… пока.

Он хмыкнул.

— Значит, Уокер не рассказал, где спрятано золото.

— Да, не рассказал, — признался я. — Но обязательно расскажет. Уокер — человек, легко поддающийся воздействию… вы же знаете.

— Да, он слишком много пьет, — согласился Курце, — а когда пьянеет, слишком много болтает. Уверен, всю историю он выложил вам по пьянке.

Он закурил.

— И сколько вы хотите?

— Равную долю, — твердо ответил я, — третью часть, после того, как будут оплачены все расходы.

— И Уокер идет с нами на дело, так?

Курце поерзал в кресле.

— Мужик ты стоящий, — сказал он, — не знаю, правда, стоящий ли у тебя план. Пару раз мне тоже казалось, что я справлюсь с задачей. Но, допустим, твой план подойдет. Зачем же нам брать с собой Уокера?

Он поднял руки.

— Да нет, я не предлагаю выкинуть его из доли или что-то в этом роде, хотя он, поверь, надул бы нас, не задумываясь. Рассчитаемся с ним после того, как все закончим, но, ради всех святых, не надо брать его в Италию. Он обязательно натворит там что-нибудь.

Я вспомнил о Харрисоне, Паркере и двух итальянцах.

— Похоже, ты его не жалуешь.

Курце рассеянно поглаживал пальцем шрам на лбу.

— На него нельзя положиться, — сказал он. — Дважды он чуть не убил меня во время войны.

— И все же Уокера мы возьмем. Я не уверен, что мы справимся втроем, но вдвоем-то наверняка не справимся. Если только ты не захочешь взять в дело еще кого-нибудь.

Он воспринял мои слова как шутку.

— Хватит, достаточно тебя. Но Уокеру теперь лучше заткнуться.

— Будет лучше, если он вообще бросит пить, — предложил я.

— Правильно, — согласился Курце, — держи его подальше от спиртного. Несколько банок пива еще ничего, но не более. Пусть это будет твоей обязанностью. Я не хочу иметь дело с этим предателем.

Он покурил и продолжил:

— Теперь давай послушаем, что ты предлагаешь. Если предложение стоящее, я пойду с тобой. Если ты меня не убедишь — выйду из игры. В таком случае вы с Уокером можете делать все, что заблагорассудится, но если отправитесь за золотом, вам придется иметь дело со мной. Я большая сволочь, когда мне перебегают дорогу.

— Я такой же, — сказал я.

И мы рассмеялись. Этот человек мне, в общем-то, понравился. Я не стал бы доверять ему больше, чем Уокеру, но у меня сложилось впечатление, что если Уокер способен всадить нож в спину, то Курце, по крайней мере, будет нападать в открытую.

— Ну ладно, выкладывай, — сказал он.

— Я не собираюсь ничего говорить здесь, в этой комнате. — Увидев выражение его лица, я торопливо продолжил: — Но не потому, что не доверяю. Просто ты не поверишь. Тебе надо увидеть то, что я предлагаю, своими глазами в Кейптауне.

Курце долго испытующе смотрел на меня, потом произнес:

— Если нельзя иначе, я согласен.

Он помолчал, подумал.

— У меня здесь хорошая работа, и я не собираюсь менять ее на твое неизвестно что. На подходе у меня три выходных. Я слетаю в Кейптаун. Если твоя идея мне подойдет, работу можно послать к чертям, если нет — все останется по-прежнему.

— Я оплачу твои расходы, — предложил я.