– Ладно, ты сможешь прожить еще немного, если не станешь есть эту еду, – Брэнсон повернулся к О'Харе. – Итак, остаетесь вы, доктор, и хрупкая мисс Венсди.

– Вы хотите сказать, что один из нас выполнил указаний предполагаемых отравителей? – в голосе доктора было больше презрения, чем удивления.

– Именно. Приведите сюда мисс Венсди.

– Оставьте ее в покое!

– Вы, кажется, решили, что можете здесь командовать?

– Там, где дело касается моих пациентов, командую я. Если вы хотите доставить девушку сюда, вам придется ее нести. Мисс Венсди спит в машине после укола сильного успокаивающего. Вы что, мне не верите?

– Не верю. Ковальски, пойди проверь! Ткни ее пальцем в живот.

Ковальски вернулся через пару минут.

– Девушка крепко спит и ничего не чувствует.

Брэнсон посмотрел на О'Хару.

– Очень удобно! Может быть, вы просто не хотели, чтобы мы ее допросили?

– Вы плохой психолог, Брэнсон. Как вы знаете, мисс Венсди далеко не героиня. Неужели вы думаете, кто‑нибудь доверит ей важную информацию?

Брэнсон не ответил.

– Единственное хорошее, что я о вас слышал, – вы не издеваетесь над женщинами.

– Откуда вы знаете?

– Мне рассказал об этом шеф полиции. У меня создалось впечатление, что он немало о вас знает.

– Вы подтверждаете это, Хендрикс?

– Почему бы нет? – отозвался полицейский.

– Значит, остаетесь один вы, доктор.

– В качестве главного подозреваемого? Вам изменяет интуиция, Брэнсон, – О'Хара кивнул на закрытое простыней тело Хансена, лежавшее на носилкам. – Моя работа – спасать жизни, а не отнимать их. Я вовсе не хочу, чтобы мне запретили заниматься медициной. Кроме того, я не покидал свою машину с момента прибытия ужина и не мог одновременно сортировать подносы и заниматься пациентами.

– Ковальски, что ты на это скажешь? – обратился к подручному Брэнсон.

– Это правда, доктор был у себя в машине.

– Но все же вы общались с людьми после возвращения из больницы и до прибытия ужина.

– Он разговаривал с несколькими людьми. Мисс Венсди тоже, – вставил Ковальски.

– Забудем о ней. Нас интересует О'Хара.

– Он общался с двумя‑тремя людьми.

– Назови их имена. Меня интересуют те, с кем он разговаривал долго и увлеченно.

Ковальски оказался необычайно наблюдательным человеком с удивительной памятью.

– С доктором беседовали три человека. Два раза он разговаривал с мисс Венсди.

– Бог с ней! О'Хара мог сколько угодно беседовать с девушкой в машине и в больнице. С кем еще он говорил?

– С Ревсоном. И довольно долго.

– Ты что‑нибудь слышал из их разговора?

– Нет. Они были от меня ярдах в тридцати, и ветер дул в их сторону.

– Они что‑нибудь передавали друг другу?

– Нет, – Ковальски был в этом совершенно уверен.

– О чем вы говорили? – обратился Брэнсон к О'Харе.

– Беседы с пациентами не подлежат разглашению.

– Другими словами, вы хотите сказать, что меня это не касается?

Доктор ничего не ответил. Брэнсон посмотрел на Ревсона.

– Дело тут даже не в сохранении медицинской тайны, – вступил в разговор Ревсон. – С момента прибытия сюда я общался: с тремя десятками людей, включая членов вашей команды. Почему именно разговор с доктором вы считаете чем‑то особенным?

– Я надеюсь, что это вы мне объясните.