Он обнял моё лицо ладонями, и я ожидала, что Тео снова меня поцелует. Я так надеялась на это, так желала. Но он лишь коснулся моего лба своим.

– Твой отец сделал из тебя такое же чудовище, как и из меня. Впрочем, мы все монстры, созданные своими родителями, разве нет? Дети алкоголиков спиваются, а дети эгоистов становятся жестокосердными и скупыми, что на деньги, что на чувства. И круг повторяется вновь, – накручивая прядь моих волос, произнёс он с задумчивой печалью.

– Какими были твои родители?

Отстранившись, Тео сделал шаг назад, а я невольно потянулась следом, утопая под волной леденящего разочарования. Пришлось прижаться спиной к противоположной притолоке двери, вцепиться в неё ногтями, чтобы удержать себя на месте. Создатель! Какие постыдные мысли меня одолевают. А Тео даже и не думал меня целовать, он помышлял совсем о другом. Долго и внимательно он рассматривал меня, точно решая, достаточно ли доверяет, чтобы честно ответить.

– Моя мать присасывалась к бутылке каждый раз, когда отец уходил в море. Она жаловалась, что ей одиноко. А нам, её детям, не было ли одиноко слушать её пьяные рыдания из соседней комнаты?

Тень от огонька свечи плясала по коридору, отбрасывая кривую страшную тень на прекрасное лицо Тео. Он улыбался. Зло и грустно. Или это была лишь игра теней?

– А отец? – тихо спросила я.

– Я же рассказывал, как он сбежал с корабля, пытаясь спасти собственную шкуру. Плевать он хотел, заразит нас или нет. Вот и всё что стоит знать о моём отце.

Мы замолчали. Ветер гулял по полу, и я поёжилась скорее по старой человеческой привычке, чем по необходимости. Холод стал почти безвреден для меня.

– Постарайся ещё немного поспать, Клара, – произнёс Тео, направляясь обратно в свою комнату. – И не бойся крыс. Те, что забегали в мою клетку, никогда не пытались напасть. Они… кажется, они принимали меня за одного из своих, только больше и сильнее. Наверное, звериный инстинкт заставлял их подчиниться.

– Но мы-то не звери, – едва слышно возразила я, но Тео разобрал мои слова.

– Мы все звери, Клара, просто кто-то хищник, а кто-то добыча.

Мне до сих пор не по себе от нашего разговора. Нужно постараться заснуть. Уже светает, а я лежу, пишу и постоянно прислушиваюсь к звукам, но пока только скрипит моё перо о бумагу.

Пишу позже, после обеда.

Только что лицом к лицу столкнулась с Давыдовым. Он приходил в наш дом, и я во всём созналась. Прямо так и сделала: честно, без всяких увиливаний. Ох, как меня трясёт от собственного приступа отчаянной смелости. Это случилось так:

Рано утром Тео ушёл. Подготовка особняка к маскараду требует невероятных усилий и труда, особенно в такое короткое время. А он почему-то не хочет ждать и торопится поскорее всё организовать, чтобы маскарад прошёл непременно в эти выходные.

Всех слуг, прежде работавших в особняке, Кельх перед отъездом распустил, точно наверняка знал, что не вернётся. Но Тео, несмотря на то, что он здесь не хозяин и вряд ли обладает теми же связями, чтобы в сжатые сроки найти подходящую прислугу, твёрдо уверен, что всё получится.

А я, оставшись совсем одна, не могла найти себе места.

Переживания, воспоминания о чудовищных последних днях заставляли меня точно дикого зверя метаться по особняку, а он в своей роскошной пугающей мрачности взирал на меня глазами десятков странных статуй и фресок, изображавших чудовищ, столь похожих на людей, но изуродованных крыльями или шерстью.