– Нейтрализовать господицу Остерман с помощью заклятий. Она не будет опасна и станет почти обычным человеком, – пояснил Шелли. – Хотя бы на время.

– До следующего вечера так точно, – пообещал Дзив.

Честно признаюсь, со стороны дальнейшие события выглядели странно, потому что Дзив будто просто махал руками, потом открыл ларец, снова помахал руками, и, наконец, помахал руками вокруг Клары, но Шелли и Сестра Марина утверждают, что именно так выглядит плетение заклятий для обычных людей, и на самом деле они управляют невидимыми золотыми нитями человеческих жизней.

Боюсь, в «Туманы Белграда» меня не возьмут работать, потому что даже их корреспонденты не придумывали ни разу такой чепухи.

После Клара попросилась в уборную. Она вернулась, умывшись и уложив волосы в скромный пучок. Афанасьев одолжил ей свой сюртук, чтобы прикрыть подранное платье и пятна крови.

И мы ещё раз пересказали профессору всё, что произошло на балу.

– Может, для нас это даже лучше? – предположил профессор. – У нас чуть больше шансов благодаря господину Давыдову обнаружить, куда увезли Карнштейна. А там его рано или поздно обязательно найдёт доктор Остерман. Демид Иванович, куда повезут такого, как Карнштейн?

– В Ниенсканскую лечебницу?

– Вы считаете, это смешно? – плаксиво воскликнула Остерман.

– Весьма. Впрочем, вы правы, для чудовищ у нас должно быть что-то похуже. Институт благородных девиц или, Создатель помилуй, Императорский дворец.

Мы долго спорили и обсуждали, где и как найти Остермана и оставят ли Карнштейна вообще в живых, будут судить или отправят на опыты. Я принимал самое живое участие в диалоге, потому что меньше всего желал думать, что будет теперь со мной. И я говорю даже не о своей карьере сыскаря, которая на самом деле давно обречена, а о жизни в целом.

Можно, конечно, будет попытаться выдать это за похищение. Якобы вампирица Остерман напала на меня и удерживала силой… конечно, опозорюсь, но, если повезёт, выйду сухим из воды.

Но… на самом деле, главный вопрос не как мне спастись, а зачем я в это ввязался. Если Остерман и вправду имеет связи на стороне закона, то разве завели бы дело против него в первую очередь?

Или кто-то влиятельный делит власть, а Ферзен и Остерман просто попали под удар?

Мы спорили и спорили, даже Сестра и Дзив, просивший переводить ему разговор, вставляли свои предположения, а Шелли всё это время молчал.

И когда мы уже отчаялись, он отбил по столу дробь пальцами и попросил Дзива выйти с ним в соседнюю комнату.

– Извините, – шёпотом спросила Остерман, стоило им скрыться за дверью, – а у этого Дзива настоящие рога?

– А у вас настоящие клыки? – поддел я. – О таком неприлично спрашивать, господица Клара.

– У меня нет клыков, – насупилась девчонка. – Точнее есть, но совсем как у обычных людей.

– Как вы тогда прокусываете людям шеи?

– Ах… я не знаю.

– Надо сдать вас на опыты и узнать.

Она потешно надулась и явно собиралась отчитать меня, а то и вовсе оскорбить, но вернулись Шелли и Дзив.

– Господа и господицы, – произнёс доктор, – я считаю, что Карнштейн им вовсе не нужен. Всё дело в этом, – он указал на ларец, стоявший на столе. – И Карнштейн об этом знал. Вы же, господица Клара, сами сказали, что он просил вас сберечь путэру?

Остерман кивнула.

– Значит, понимал, что его жизнь в безопасности, пока путэра им не достанется. «Констанц и ко», Ложа или Охотники – как бы они ни назывались, но задача у них одна: достать путэру. Остерман сделал огромный вклад в изучение Золотой силы, а теперь, когда военное министерство закупает констанцы, для управления ими пригодятся не только чудовища Густава Остермана, но и более мощные источники.