Вот и хорошо, что Алекс занят, потому что ему пока совершенно не нужно знать об этом разговоре.

– Вообще‑то, – неуверенно заговорила Соня Лундин, – подобные сведения не подлежат разглашению…

– Разумеется, я понимаю, – поспешно заверила ее Фредрика.

– Однако, учитывая характер преступления и довольно общий характер вашего запроса, я считаю, что вполне могу ответить вам, – решительно подытожила Соня Лундин.

Фредрика затаила дыхание.

– У нас действительно заведена медицинская карта на интересующего вас человека.

Так я и знала, подумала Фредрика и осторожно, опасаясь перейти границы дозволенного, спросила:

– Можете ли вы сообщить мне какую‑нибудь дату?

– Двадцать девятое июля 1989 года, – помолчав, ответила Соня Лундин. – Пациентку отпустили домой в тот же день. Однако я не могу сообщить вам, по какому поводу она обращалась за помощью, поскольку…

– Не нужно, – перебила ее Фредрика, – пока этой информации вполне достаточно! Огромное спасибо за помощь!

Вечерело. В тусклых лучах закатного солнца пасмурное небо казалось почти осенним. Лета будто и не было, подумал Алекс, взглянув в окно. В воздухе витает напряжение: похоже, предстоит необычный вечер, полный неожиданностей.

Кто‑то отчаянно забарабанил в дверь, и в кабинет к комиссару ворвался Петер. Алекс улыбнулся: Фредрика все время куда‑то исчезает, а потом эффектно преподносит свои находки на общих собраниях, а вот Петер постоянно сообщает, что ему удалось сделать и как все продвигается.

– Они познакомились на Новый год! – сообщил он и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.

– Кто?!

– Елена и этот «Мужчина»!

– Откуда ты знаешь?

Петер довольно потянулся.

– Ну, я же сказал, что поеду в Каролинскую больницу, – сообщил он чуть ли не с вызовом. – Он снял ее на улице, она была проституткой, – добавил Петер, не дождавшись ответа от шефа.

Комиссар тяжело вздохнул.

– Другая девушка вроде тоже? Ну, та, которую убили в Йончёпинге? – спросил Петер.

– Не думаю, – нахмурился Алекс. – Спроси у Фредрики, но вроде как нет. Хотя она вращалась в подобных кругах, так что они тоже познакомились на улице.

– Да ладно, – всплеснул руками Петер, – а что ей делать на улице, если она – не проститутка?!

– Мне‑то откуда знать! – рассердился Алекс. – Ее бабушка так сказала! Если она хочет выгородить внучку – на здоровье, а может, правду говорит: в наших базах данных по проституткам Нора не упоминается.

– Но роль Норы в этой истории? Не понимаю, с чего убийце вдруг срываться в Йончёпинг в самый ответственный момент, чтобы убить бывшую подружку?!

– Бывшую подружку, которую он когда‑то посвятил в свои планы, не забывай об этом! – ответил Алекс.

– Конечно, вы правы… Но все‑таки – к чему такая спешка?

– Согласен – спешка непонятная, но сейчас нам не до этого, – отрезал Алекс. – Я поговорил с полицией Йончёпинга – ни одной улики, за исключением следа от ботинка «Экко», наш убийца не оставил, так что там нам ловить нечего.

– Но помните, у нас мелькнуло подозрение, что он знает, насколько далеко мы продвинулись в расследовании? – попробовал зайти с другой стороны Петер.

– Наверняка совпадение, – перебил его Алекс. – Мы же и сами тогда не обратили внимания на звонок этой женщины.

– Отпечатков не нашли, потому что он изуродовал себе пальцы, – помолчав, сообщил Петер.