– Я тоже не думаю, что он убил нашу дочь, – пристально глядя на Фредрику, сказала Сара. – Но мне рассказали, что в его компьютере обнаружили детскую порнографию, поэтому я жду не дождусь, пока вы найдете его и засадите за решетку до конца его долбаной жизни!

Фредрика не собиралась вдаваться в дискуссию о том, какой срок получит Габриэль Себастиансон, когда полиция наконец найдет его, но Саре об этом лучше не сообщать.

– У нас нет оснований полагать, что он тем или иным образом покушался на Лилиан, – попыталась она утешить Сару.

Сара смотрела пустым взглядом прямо перед собой, а потом неожиданно громко заявила:

– И это я тоже слышала. Но где гарантии, что чертов подонок не сделал бы этого?!

Последние слова Сара почти выкрикнула, и Фредрика подумала, что, пожалуй, не стоило приезжать сюда в одиночку и без предупреждения. Однако в интересах следствия…

– Сара, мне надо поговорить с вами о том, что случилось в Умео…

– Я вам уже все рассказала, – ответила Сара, вытирая слезы.

– Как вы думаете, почему Лилиан оставили именно перед больницей?

– Понятия не имею, – ответила Сара, не глядя на Фредрику.

– Полиция полагает, что выбор места не случаен, – настаивала Фредрика. – Вы как‑то связаны с этим местом, и убийца знал об этом, поэтому он поместил тело Лилиан именно туда!

Сара непонимающе посмотрела на Фредрику.

– Возможно, вы умолчали о чем‑то? – спросила Фредрика. – Вам это может казаться не важным, вы, наверное, думаете, что следствию это не поможет? Что‑то очень личное, о чем вам не хочется говорить?

Сара опустила глаза и замотала головой.

– Сара, послушайте, – вздохнула Фредрика, – мы знаем, что в больнице Умео на вас заведена карта, и мы уверены, что ваше пребывание там и место обнаружения тела Лилиан как‑то связаны.

– Я делала аборт, – наконец едва слышно прошептала Сара.

Именно это Фредрика и подозревала. Она не сводила с Сары внимательного взгляда.

– Мы с моим парнем расстались, а потом я обнаружила, что беременна. Родителям я рассказать не могла, поэтому решила сделать аборт, пока мы будем на курсах в Умео, – это оказалось несложно устроить. Я сказала преподавателю, что приезжает мой друг и мне надо с ним встретиться, а сама поехала в больницу.

Что есть самая высокая степень одиночества? Тайный аборт – что‑то из этой серии… Неужели именно за это женщину так страшно наказали через много лет?!

– Простите, мне не хотелось ворошить прошлое, но я вынуждена сделать это в интересах следствия…

Сара кивнула, по щекам женщины текли слезы.

– Кто‑нибудь знал о том, что вы делали в Умео?

– Никто, – замотала головой Сара. – Даже Мария, – рыдая, добавила она. – Я никому не говорила. Вы – первый человек, кому я рассказала об этом!

У Фредрики сжалось сердце, комната как будто резко уменьшилась в размерах.

– Поэтому вы и остались в Умео дольше, чем Мария?

– Да, я не хотела делать этого при ней, – сказала Сара, и вид у нее сделался невероятно усталый. – Мне бы очень не хотелось, чтобы об этом узнали мои родители, – дрожащим голосом произнесла она.

– Заверяю вас, мы сохраним эту информацию в строжайшей тайне, – поспешно сказала Фредрика, надеясь, что ей удастся сдержать обещание. – Вы точно никому не рассказывали? Ни молодому человеку, ни подругам? Неужели никто ничего не заподозрил? – настойчиво спрашивала она.

– Ни единой живой душе, – уверенно ответила Сара, – никому!

Но кто‑то все‑таки узнал, подумала Фредрика, какой‑то ужасный человек узнал об этом.