В полной эйфории от происходящего, едва припарковавшись перед Управлением, она написала Спенсеру сообщение: «Спасибо за чудесную ночь…» Пальцам хотелось добавить еще что‑нибудь нежное. Но здравый смысл, как всегда, пересилил. Она убрала телефон в сумку, отложив объяснения в любви на потом. Однако непривычное ощущение не покидало ее: что‑то изменилось, стало совсем по‑другому.

Последнее время мы стали расширять границы, подумала она. Чаще встречаемся и больше говорим о том, сколько значим друг для друга.

В Управлении все еще оставалось много народу, когда Фредрика закинула сумку и пиджак в свой крохотный кабинет – в полиции степень профессионального успеха издавна измеряется в квадратных метрах. Поговаривали, что служба государственной безопасности планирует переехать в новое, более просторное здание с общим офисным пространством. Фредрика хихикнула: представить только, что устроили бы ее коллеги, если бы им предложили такое! Хокан наверняка заорал бы: «Да ни за что! Ждать двадцать два года, пока сосед освободит кабинет, а теперь сидеть в одной комнате со всеми остальными?!»

В этот момент Фредрика находилась в прекрасном расположении духа. Но, едва войдя в кабинет Алекса, она почувствовала, как бодрость и радость покинули ее.

– Что случилось? – по привычке спросила она и тут же пожалела о сказанном. Меньше чем за неделю убили двоих детей – смешно в такой ситуации спрашивать у комиссара полиции «что случилось?».

Но Алекс был не из тех, кто придирается к словам. Это, полагал он, дело Фредрики.

– Ну что дала твоя вылазка? – спросил он в ответ. – Ты так быстро упорхнула, я даже не успел спросить куда.

За последние дни Фредрика успела несколько раз удивить его, и теперь Алекс снова возлагал на нее надежды.

– Думаю, я поняла, какое преступление совершили эти женщины и за что он их наказывает!

– У меня тоже есть кое‑какие соображения, – загадочно улыбнулся Алекс. – Ну что, сверим карты?

Для начала Петер пробил по базе всех мужчин, получивших срок за нарушение неприкосновенности женщины и вышедших из тюрьмы с ноября прошлого года – таких оказалось слишком много. Тогда он ограничил поиск лицами в возрасте от сорока до пятидесяти лет.

Постепенно он понял, что большинству из них дали очень маленький срок. Нора рассталась с подозреваемым семь лет назад, что же он делал все это время? Возможно, после Норы у него были и другие подобные проекты, просто полиции об этих женщинах ничего не известно? А может быть, и погибших детей куда больше, чем мы думаем, ужаснулся Петер. Как же мы об этом раньше не подумали?! С чего они взяли, что Лилиан – первая жертва убийцы?!

Впрочем, Петер скоро успокоился. Если бы за последние двадцать лет кому‑то из полиции пришлось работать над делами такого рода, то они уже давно бы сообщили об этом коллегам из Стокгольма. Разве что убийца попытался претворить свои планы в жизнь, но потерпел фиаско… Возможно, ему удалось похитить ребенка, а убийство сорвалось?

Петер раздраженно покачал головой: надо рассчитывать свои силы, трезво оценивать вероятность того или иного варианта развития событий и исходить из наиболее реальных. Петер вычеркнул из списка версий наименее вероятные. «Молодец, что выбрал приоритеты!» – наверняка сказала бы Фредрика.

Попрошу Алекса, пусть поручит разработку побочных, но достаточно важных линий кому‑нибудь из коллег, решил Петер и разложил перед собой получившиеся списки. Слишком много мужчин и слишком маленькие сроки. Если исходить из уже наработанного следственной группой, то есть:

1) что убийца по какой‑то причине не проявлял активности в период между потерей контроля над Норой и встречей с Еленой;

2) что, вероятно, его данные есть в их базе, возможно, его осудили за столь тяжелое преступление, что все годы, прошедшие после расставания с Норой, он просто‑напросто просидел в тюрьме;

3) что, по‑видимому, он совсем ненормальный;

4) что, возможно, он пользуется услугами проституток, –

то список должен сильно сократиться.