|
Едва-едва проникали сюда солнечные лучи, освещая высокий, недавно вкопанный столб, украшенный рогами лося и кабаньими челюстями — идол неведомого бога. Рядом с идолом негромко беседуя, стояли двое – один седобородый, крепкий, осанистый с недобрым взглядом глубоко посаженных глаз — наволоцкий староста Келагаст, другой — низкорослый, худой, но жилистый, с длинными, словно оглобли, руками и носом крючком — Ажлак – старец, дальний родич Келагаста, не так давно объявившийся в наволоцких землях.
— Вот и ладно, что занялись наконец жертвенником, — теребя редкую пегую бороденку, продолжал давно начатый разговор старец. — Люди должны верить в могучих и страшных богов, Келагаст. И чем страшнее, чем кровавее боги — тем больше их будут уважать и бояться. Ибо что такое уважение? Тот же страх. А будут бояться богов — станут уважать и тебя, как их посланца и выразителя воли.
— Меня и так уважают, — усмехнулся староста. — Попробовали бы не уважать.
— А так еще больше будут! — Ажлак прищурил глаза. — И не только свои, а и соседи, и враги. Ужо затрепещут, узнав о кровавых требищах!
Келагаст поправил ремешок, связывающий седые волосы, и с усмешкой взглянул на старца.
— Никак не пойму, и чего ты с Пир-озера сюда подался? Там ведь и страх был, и уважение. Еще бы — озеро Злого духа!
— Я ж тебе уже говорил, брате. — Ажлак скривил губы. — Мало людей стало в тех местах, а значит, и мало жертв имели боги. Вот и разгневались… Пришлось убираться оттуда. Ну, где там наша жертва? — Старец озабоченно посмотрел на еле заметную тропку, что вилась вдоль реки, берегом от самого селища.
— Приведут, не сомневайся, >— засмеялся Келагаст.
—А те, что приведут, надежные люди? Или, может и их…
— Деву приведет мой младший сын, Хянди.
— Надеюсь, она девственна? — вскинул брови Ажлак.
— Девственна. — Келагаст осклабился и предложил: — Может, мы ее тут и поимеем?
Старец возмущенно замахал руками.
— Что ты, что ты, брате! Не стоит гневить богов, все ж таки это будет первая жертва, принесенная на новом месте.
— Ну, как знаешь, — кивнул Келагаст и взглянул на быстро удлиняющиеся вечерние тени. — Скоро уж должны и пожаловать, Да вот не они ли кричат?
Ажлак прислушался. И в самом деле, где-то недалеко, за елками, послышались голоса.
Младший сын старосты Хянди — высокий, у верейный в себе парень с рыжей шевелюрой и нагловатой улыбкой на тонких губах — вспрыгнул на перегородивший тропку упавший ствол липы и, обернувшись, протянул руки следовавшей за ним девушке — светловолосой, сероглазой, хрупкой. Вообще-то, Хянди она не очень-то нравилась — уж больно худая, — да вот батюшка приказал привести, нельзя ослушаться.
— Ну, чего ты, Колма? — Парень подмигнул. — Прыгай!
Опершись на его руку, девчонка ловко перепрыгнула упавшее дерево и повела плечом. Сын староста бросил на нее насмешливый взгляд.
— Что, замерзла?
— Да нет, — Колма улыбнулась. — Просто боязно что-то. И в самом деле на том лугу много колокольчиков?
— Полно, — засмеялся Хянди. — На десяток венков хватит. *
— Мне б на три только… — тихо прошептала дева.
— Интересно, кому подаришь? — как бы между прочим поинтересовался Хянди. |
