Каждый выдох превращался в облачко невесомого пара. Дыхание принимало причудливые фигуры, быстро сменяющие друг друга. Человек становился древесным листом, лист — зверем, зверь — птицей. Вальд задрал голову, внимательно разглядывая верхушки деревьев на фоне фиолетового неба. Вскоре он нашел, что искал — могучий шестисотлетний дуб с темным стволом. Единственный дуб в роще, чья крона пожелтела и начала облетать. Земля вокруг него была теплой и мягкой как перина, снежинки таяли, не успев коснуться поверхности.

Шурша сухими листьями, Вальд осторожно приблизился к дубу. Опустился на колени, крепко прижался к теплому стволу, кожей чувствуя движение живительных соков от ветвей к корням. Глубоко под землей, в переплетении корней росла колыбель, оберегая сосуд из плоти и крови.

— Я сделал все, как было велено… — доверительно прошептал Вальд, хотя и знал, что Хозяин его не слышит. — Люди змея погубят рощу. У них в достатке упрямства, чтобы не оставить здесь даже пней. А потом отправятся дальше… Будут рыскать по топи, пока не найдут и не уничтожат все, что нам дорого. — Он замолчал, слушая мерную пульсацию сока. — Как же ты возродишься, Хозяин?

Вальд нежно погладил сочащуюся теплой влагой кору. Струйки маслянистой воды потекли по руке в рукав, омывая ссадины с легким жжением.

— Болота отравлены… — в голосе Вальда сквозила неприкрытая обида. — Край умирает! Почему мы это допустили?! Для чего сражались со змеем, а потом позволили…

Негодование Вальда было прервано внезапным приступом удушья. Он хватал ртом воздух, но все же смог успокоиться и перевести дух. Юноша горестно покачал головой. С уходом Хозяина из мира живых, все изменилось. Голос топи по-прежнему жил в нем, но тоска успела пустить глубокие корни, лишив радости. Под пристальным взглядом древней чуждой человеку силы, он чувствовал себя бесполезным и ненужным. Будь рядом родичи или соратники, с тоской было бы проще совладать, но одни ушли с Ниваром, другие пали в схватке с врагом. Вальд подумал о детях, которых у него никогда не будет и еще крепче прижался к дубу. Только он у него и остался.

— Никому неведомы твои планы, Хозяин. Мне бы силою Голоса разорвать этих гадов, приказать земле разверзнуться и поглотить их гнилые тела, — он потряс крепко сжатым кулаком, — но ты запретил мне. У меня есть Голос, но я могу лишь жаловаться небу и ничем не могу помочь.

Темная, приятно пахнущая жидкость стала течь обильнее, миниатюрные трещины расширились. Одежда парня промокла, насквозь пропитанная маслянистой жидкостью, но он не замечал этого.

— Ты говорил, что ради цели нужно мириться с потерями. Конечно, Безмолвный герцог одолеет любого врага… — прошептал Вальд, помалу цепенея. — Только Города — прекрасного города на нашей земле уже не будет. Змей сжег его! За этой мерзкой тварью, — ему стало трудно держать глаза открытыми, он устало сомкнул веки, — этим рыбьим ублюдком остается лишь искалеченная земля. Я встречал посыпанные солью пепелища там, где прежде были богатые селения…

Одурманенный древесными соками, Вальд не замечал, как погружается внутрь дерева. Молодой мужчина, способный носить в себе Голос — лакомая добыча для коварного хищника, каким стала оголодавшая Роща. Между корней в колыбели рос Хозяин, его нужды были превыше всего, поэтому всякое живое существо, попавшее в ловушку, становилось пищей. Но к верным сынам топи роща милосердна: в своем последнем сне Вальд прожил жизнь о которой мечтал.

…Каждый день, каждая ночь полна ярких мгновений. Войско морского змея разбито, а сам змей повержен Хозяином.