|
- По-вашему, мы так далеко зашли? - Но, если я правильно вас понял, вы сами сказали, что мы почти всему смотрели прямо в лицо. - В том числе и друг другу? - Она все еще улыбалась. - Впрочем, вы совершенно правы. Мы с вами много фантазировали, иногда многого боялись, но кое-что так и осталось неназванным. - Значит, худшему мы в лицо не посмотрели. Хотя, по-моему, я мог бы, если бы знал, что вы имеете в виду. У меня такое чувство, - пояснил он, - что я потерял способность представлять себе эти вещи. - И тут Марчер подумал: а видит ли она, до какой степени он опустошен? - Эта способность исчерпана. - А вам не приходит в голову, что и у меня она исчерпана? - Вы сами проговорились, что это не так. Для вас это уже не вопрос воображения, раздумий, догадок. Не вопрос выбора. - Наконец он заговорил в открытую. - Вы знаете что-то, чего не знаю я. Вы и раньше давали мне это понять. Он сразу увидел, что последние слова сильно ее задели. - Я, мой друг, ничего не давала вам понять, - с твердостью сказала она. Он покачал головой. - Вы не умеете скрывать. - О-о-о! - Это относилось к тому, чего она не умела скрыть, и было похоже на подавленный стон. - Вы признали это много месяцев назад, когда я сказал, что вам страшно, как бы я не догадался. Вы ответили тогда, что мне все равно не догадаться, бесполезно и пробовать, и не ошиблись, я не догадался. Но вы думали о чем-то определенном, и теперь я понимаю - это касалось, это касается возможности, которую вы считаете наихудшей. Поэтому, - продолжал он, - я и взываю к вам. Поймите, сейчас меня страшит только неведение, знание уже не страшит. - Она молчала, и тогда он снова заговорил: - Я потому еще так уверен в том, что вижу по вашему лицу, чувствую в воздухе, во всем, что населяет эту комнату, - вы вне игры. Покончили с этим. Вам уже все известно. Вы предоставляете меня моей судьбе. И Мэй Бартрем слушала его, белая, неподвижно застывшая в кресле, словно в ней зрело решение, и в этом было прямое признание, хотя какая-то тонкая, полупрозрачная преграда еще не совсем рухнула, внутреннее сопротивление не до конца сломилось. - Это действительно было бы наихудшим, - произнесла она, с трудом разжимая губы. - Я имею в виду то, о чем никогда не говорила вам. На секунду он онемел. - Чудовищнее, чем все наши чудовищные догадки? - Чудовищнее. Ведь вы сами сказали слово "наихудшее" - разве этого не достаточно? - спросила она. - Достаточно, если и вы, как я, разумеете нечто, что соединяет в себе все мыслимые утраты и весь мыслимый стыд, - подумав, ответил Марчер. - Так оно и будет, если будет, - сказала Мэй Бартрем. - Но помните, это ведь только мое предположение. - Ваше убеждение, - возразил Марчер. - Для меня этого довольно. Потому что я чувствую - оно правильное. |
