|
Что-то должно было произойти, сказала она. Когда Марчер собирался встать со скамьи, его вдруг пронзила мысль о том, как точно соответствует завершающее событие той длинной дороге, по которой он брел к этому завершению. Мэй Бартрем пядь за пядью прошла с ним весь путь, деля его тревожное ожидание неизбежного, отдавая себя целиком, отдавая жизнь, дабы оно, наконец, разрешилось. Она помогала ему жить, и, оставив ее позади, как жестоко, с какой раздирающей болью он будет ощущать эту утрату! Может ли быть что-нибудь сокрушительней? Это он узнал через неделю: продержав в отдалении, лишив покоя, измучив отказами допустить к себе, когда день за днем он приходил к ней, Мэй Бартрем все же положила конец его испытанию и приняла Марчера в той самой гостиной, где принимала всегда. Но для этого ей пришлось с немалым для себя риском выдержать встречу со всем, что так бесспорно и так тщетно составляло добрую половину их прошлого, и, при всем ее очевидном желании смягчить и умерить его одержимость, избавить от долгих терзаний, вряд ли она могла ему помочь. А она только этого и хотела - во имя собственного спокойствия в последний раз помочь ему, пока силы еще не совсем ее оставили. Марчер был так взволнован переменой в ней, что, подсев к креслу, решил ни о чем больше не спрашивать, но она сама вернула его к тому разговору и перед расставанием повторила сказанные тогда слова: она не скрывала, как ей необходимо оставить в полном порядке то, что их связывало. - Я не уверена, что вы поняли. Вам нечего ждать больше. Оно пришло. Каким взглядом он впился в нее! - Вы уверены? - Уверена. - То, что, по вашим словам, должно было прийти? - То, чего мы с юности ожидали с вами. Она была рядом, и Марчер опять верил ей, хотя бы потому, что так мизерно мало мог противопоставить ее утверждению. - По-вашему, оно пришло - реальное, окончательное, с именем и датой? - Реальное. Окончательное. Насчет имени не знаю, но, безусловно, с датой. Он снова стал в тупик. - Но пришло среди ночи, пришло и обошло меня? Мэй Бартрем бледно и как-то загадочно улыбнулась. - О нет, не обошло. - Но если я ничего не заметил, и оно меня не коснулось?.. - Вы не заметили. - Она нерешительно помолчала, как бы сомневаясь, стоит ли ей говорить об этом. - Не заметили, и вот это самое удивительное. Это всего непонятнее. - Голос у нее был слабый, как у больного ребенка, и все же сейчас, стоя у последнего предела, она говорила с непреклонностью сивиллы. Она не сомневалась, что действительно знает, и в этом, казалось Марчеру, была та возвышенность, которая соответствовала закону, им управлявшему. Он как бы слышал голос этого закона, вещавшего устами Мэй Бартрем. - Оно коснулось вас, - продолжала она, - и свое дело сделало. |
