|
Без убежища отбиться от пятерых слинов было чрезвычайно трудно. Нападая стаей, слины инстинктивно берут добычу в круг. Убежище сбивает их с толку. Его форма не пробуждает природные охотничьи инстинкты. Лучшее, что мы могли сделать, оказавшись застигнутыми врасплох, — было встать спиной друг к другу и принять последний смертный бой с безжалостным и свирепым противником. Перед тем как улечься спать в очередном наспех сложенном убежище, Имнак вытащил из мешка несколько пластинок китового уса, доставшихся нам после того, как удалось загарпунить черного кита ханжера. Он захватил их с собой из постоянного стойбища. Для чего — я еще не знал. — Что ты делаешь? — спросил я. Имнак трудился при свете факела. — Смотри, — сказал он. Взяв кусок китового уса длиной дюймов пятнадцать, он заточил ножом оба конца. Затем он с огромными усилиями, но очень осторожно согнул ус, сведя заточенные под иглу концы вместе. Потом краснокожий туго стянул получившийся круг жилами табука. Я представил, что произойдет, если жилы вдруг лопнут, и на всякий случай отодвинулся. — Отложи подальше, — сказал я Имнаку. Охотник смастерил несколько кругов, после чего нарезал мясо крупными кусками и в, каждый кусок засунул по кругу. Выйдя из убежища, Имнак разбросал мясо и вернулся. — Теперь можно спать, — объявил он. — Ведаешь ли ты, что творишь? — спросил я краснокожего. — Хочешь жить? — вопросом на вопрос ответил он. — Хочу, — сказал я. — Тогда не спорь. Либо мы, либо слины. В ту ночь я долго не мог заснуть. Неожиданно снаружи раздался дикий, пронзительный визг раненого зверя. Очевидно, желудочный сок растворил жилы табука. — Что это? — испуганно воскликнула Арлин. — Ничего, спи, — сказал я. * * * Мы продвигались на север. Слинов больше не было. Первый из пятерых погиб две ночевки назад. Оставшиеся четверо сожрали его вместе со шкурой. Еще двое, очевидно, пресытившиеся мясом, отвалили куда-то в сторону. Два слина по-прежнему шли за нами. Вчера, или одну ночевку назад, Имнак бросил на санный след еще один кусок мяса с китовым усом внутри. Более агрессивный из увязавшихся за нами слинов первым набросился на приманку. Он подох через один ан, до последней секунды продолжая бежать по нашему следу. Второй, более осторожный слин, присел возле собрата и терпеливо ждал, когда тот перестанет дергаться. Затем он приступил к пиршеству. Сегодня Имнак бросил на след еще один, последний кусок мяса. Спустя несколько часов раздался протяжный, жалобный визг смертельно раненного зверя. Имнак торопливо развернул сани. — Поспешим! — весело воскликнул охотник. — Это наше мясо! Когда мы подъехали, животное неподвижно лежало на снегу. Из широко раскрытых глаз текли и тут же замерзали слезы. Очевидно, боль была невыносимой. Слин никак не отреагировал на наши копья. * * * — Пора строить убежище, — объявил Имнак. Мы нашли подходящую глыбу льда и принялись вырубать из нее блоки нужных размеров. На иннуитском подобные строения называются «иглу», хотя иногда этим же словом называют обычный чум. Вскоре постройка была закончена, и Имнак забрался внутрь. Девушки уже готовили ужин. — Кажется, от слинов мы избавились, — сказал я. |
