-  Не стреляйте! - отчаянно взывала я, помня о засевшем внутри нее арбалетчике. - Я ваш друг!

    Я вскарабкалась на стенку ветхого, сплетенного из ивовых прутьев короба и, приподняв изношенный полог, заглянула в недра убогой повозки. В кибитке царил густой сумрак. На ощупь пробираясь между какими-то угловатыми, разбросанными там и сям предметами, я настырно ползла в глубь кибитки, разыскивая ее несчастного хозяина. Наконец мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, мокрое, теплое… Я отчаянно заскрипела зубами, ухватилась за складки протестующе затрещавшей ткани и потянула ее на себя, пятясь к выходу.

    Спасаемый мною человек весил немало, и в одиночку я бы точно никогда с ним не справилась, но мне продолжало везти: в кибитку внезапно просунулись четыре сильные руки, дружно подхватившие почти неподъемный для меня груз и благополучно вытащившие его наружу. Уложенный на обломки вересковых веток, наш старьевщик оказался чрезвычайно благообразным стариком, лишний вес которого, а также одутловатое лицо и обрюзгшая фигура объяснялись скорее не пристрастием к чревоугодию, а наличием какой-то болезни, схожей с водянкой.

    -  Уф-ф-ф! - шумно отдувался усталый Беонир, бережно ощупывая свою рассеченную бровь. - Сам не понимаю, как я сумел ухайдакать того зубастого кота. Как вспомню его бешеные глаза, так до сих пор мороз по коже.

    -  Дуракам везет! - язвительно хмыкнула Ребекка, с любопытством склоняясь над спасенным старьевщиком. - До поры до времени, конечно. - Но в ее делано грубоватом голосе прозвучала совсем не насмешка, а неподдельная радость. - И чего, спрашивается, они так усиленно гонялись за этим толстяком?

    Я недоуменно пожала плечами, торопливо ощупывая тело злополучного старика. К несчастью, мне хватило одного взгляда, чтобы понять - его уже не излечить. Здесь не помогут даже мои целительские чары. Кроме глубокой колотой раны на шее, ставшей причиной огромной и уже невосполнимой кровопотери, на теле бедолаги насчитывалось еще не менее пяти травм, по крайней мере три из которых были смертельными. Я достала из сумки Ребекки флягу с водой и смочила губы умирающего. Он медленно раскрыл мутно-голубые глаза и с трудом сконцентрировал на мне взгляд, понемногу обретший осмысленное выражение.

    -  Ты, ты… - Из горла старика вырвался нечленораздельный хрип. - Ты пришла… Они не успели ее забрать… Возьми то, что принадлежит тебе по праву, и носи у себя на теле, храни ее в тепле…

    -  Ее? - удивленно переспросила я. - Кого - ее?

    -  В сером сундуке… Она завернута в шерстяную тряпицу, она тебя ждет… - Зрачки говорящего закатились, изо рта хлынула смешанная с пеной кровь. Я наклонилась ниже, почти прижавшись ухом к его бледнеющим губам. - Небо… - шептал старик. - Верни их в небо… - Его кадык натужно дернулся, пальцы, цепляющиеся за мои руки, разжались.

    -  Умер, - печально констатировала Ребекка. - Вот Тьма! Йона, ты что-нибудь поняла из его бреда?

    Я растерянно покачала головой:

    -  Немногое. Но я уловила главное. В кибитке хранится нечто важное - то, что хотела заполучить богиня Банрах, да не смогла, ибо это нечто предназначается для меня. Интересно, кто подразумевался под словом «она»?

    -  Наверное, ты? - неуверенно предположила лайил, однако я с ней не согласилась. Речь старика была сумбурной, но я уловила, что он явно имел в виду не меня, а кого-то другого. Хм, вот только кого конкретно?

    Мы собрали свое оружие, оттащили трупы убитых тварей подальше в кусты, а потом долго рыхлили и долбили промерзшую землю, выкопав в итоге неглубокую яму, в которую и сложили тела погибших людей.