|
Художественная гимнастка с олимпийским огнем. Можно было решить, будто этот букет ей драгоценен. Будто это первый букет в ее жизни. — Ты будешь смеяться, — повторил он, — но я приехал просто попросить прощения. За вчерашнее. Путь оказался недолог — квартирка была невелика. Наташка поставила вазу посреди кухонного стола и обернулась. Нет, положительно у нее глаза просто сверкали. И улыбка не сходила с лица. — У меня? — с картинным изумлением спросила она. — Ага. — Есть мужчины в русских селениях… — с иронией пробормотала она, но чувствовалось, что ей лестно. — Я почему-то подумал, — стесняясь, сказал Корховой, — тебе вчерашнее было неприятно. — А перед Валентином будешь? — С какой радости? — сразу ощетинился он. — Пусть он передо мной сначала извинится! Она уже метала на стол чашки-ложки, и газ под чайником уже расцвел хищно шипящим, призрачно-синим инопланетным цветком. — А по-моему, надо… Нет-нет, я не советую — просто мыслю вслух. Тебе самому в первую очередь надо. — Мы и так все время перед ними виноватые ходим… — угрюмо сказал он. — Ну да, лучше все время ходить виноватым и злиться за это на себя и на весь свет, чем один раз предложить руку, а уж если ее не примут, тогда плюнуть и больше вообще этого человека в упор не видеть… Ты садись к столу, садись… Чай — он полезный. А хочешь зеленый? Он вообще от семи недуг! Промоет — ни одного свободного радикала в организме не останется! — А как же я без них? Она засмеялась. Тон был какой-то ласковый, почти материнский. — Ты что, не знаешь, сколько от них вреда? — Да как-то не сталкивался… Руки где помыть? — А, да… Вон ванная. Полотенце рыжее, справа — для рук. Он тщательно намылил ладони, потом долго мыл их теплой водой. Потом тщательно вытер. Наташка была просто — так бы и проглотил целиком. Корховой даже глянул в зеркало и, как сумел, пригладил волосы. «Интересно, что же все-таки было вчера в машине, чего Ленька не рассказал? Или он наболтал просто, чтобы меня подогреть?» Когда он вышел, чай уже был разлит и дымился в чашках. И впрямь какой-то бледно-зеленоватый. Наташка сидела спиной к окну, положив подбородок на сцепленные кулачки, и смиренно ждала. Когда Корховой показался, она сразу подняла на него глаза и с готовностью заулыбалась. — Я тебе не помешал? — осведомился он. Она захохотала. — Ну до чего ты тактичный! Спасу нет! Вовремя спросил! — И Ленька тоже тактичным меня обзывает, — насупился Корховой. — Нормально вчера доехали? — Да. Он у меня и переночевал. — Так вот с кем теперь проводят ночи русские богатыри! — воскликнула она патетически. — Таким роскошным генам грозит не перейти в следующее поколение! — Ты чего? — испугался он. — Ты чего подумала? Да мы… Она засмеялась и озорно захлопала в ладоши. — Поверил, поверил! Он только головой помотал — как бык, которого достали оводы. — Нет, погоди. Что-то с головой у меня, никак в тон тебе не попаду… — Он помолчал. Она выжидательно смотрела ему в лицо. — Ты такая… — Он пустил пробный шар и сам удивился тому, что волнуется, будто ему лет шестнадцать, а этот пробный шар у него первый и пробный скорее для него самого, чем для той, в чью сторону запущен. |
