– Правда, – кивнула Ива. – Психозонд изобрели врамены несколько веков назад. Его лучи могут считывать электрические импульсы мозга и переводить их в словесную форму. Конечно, невозможно прочитать все, что хранится в человеческой памяти, однако самое скрытое, глубоко запрятанное с помощью психозонда становится явным.

– Но как все это может разрушить мозг? – нетерпеливо спросил Хаммонд.

– Если человек пытается заблокировать какие‑то области своей памяти от луча психозонда, то электрические импульсы в нейронах начинают лавинообразно нарастать. Это приводит к самым тяжелым последствиям. Люди обычно в таких случаях становятся полными идиотами.

Хаммонд вздрогнул, представив гордую красавицу Таяну Марден в виде жалкой сумасшедшей, неспособной связать и двух слов.

– Наши жизни, судьба всех враменов зависят от этого, – пылко сказала Ива. – Отец вынужден пойти на такой шаг! Признайтесь, Кирк, вы испытываете сомнения… потому что Таяна так красива?

Хаммонд снисходительно улыбнулся.

– Да, она красива! – воскликнула Ива. – Однако она не человек, она не такая, как все мы! Врамены не знают любви, у их женщин отсутствует инстинкт материнства. Все, что их интересует, это наука и власть. Не обманитесь ее красотой, Кирк.

Лицо девушки покраснело, в ее темных глазах Хаммонд с удивлением заметил затаенную грусть.

– В ваших словах больше зависти, чем ненависти, – сказал мягко Хаммонд.

Ива презрительно посмотрела на него.

– Вы, должно быть, совсем отупели от вашего долгого сна, – процедила она и, резко повернувшись, вышла из комнаты. Хаммонд озадаченно почесал затылок, мысленно ругая себя за несдержанность.

Вечером он заглянул в кабинет Дона Вильсона, чтобы узнать, как идут дела. Чуть позже сюда же пришел Шау Таммас со свежей информацией из наблюдательного поста.

– Час назад два флайера враменов прошли над берегом к югу, а затем вернулись обратно. Явно искали Таяну Марден.

Дон Вильсон хмуро кивнул.

– Они долго не успокоятся, – сказал он. – Поисковые отряды Руроома наверняка получили указание ни в коем случае не спускаться на землю. Сейчас врамены нас побаиваются, и правильно делают.

Глядя на них, Хаммонд почувствовал холодок сомнения. Еще недавно ему казалось, что он знает хооменов. Дон Вильсон был упрям, своевластен, и все же это был истинный лидер, свято веривший в справедливость своих идей и умевший повести за собой товарищей.

Теперь же выяснилось, что этот умный, интеллигентный человек мог без тени сомнения перешагнуть через жизни других людей, не щадя даже женщин. И никто из хооменов не пытался ему перечить. Похоже все, даже милая, искренняя Ива Вильсон, полагали, что цель оправдывает любые средства. Старая как мир история о добрых намерениях, которыми может быть вымощена дорога в ад…

Ну что ж, он принял решение бороться плечом к плечу с этими людьми и негоже теперь отступаться. Врамены сами поставили себя вне закона тем, что узурпировали космос. Никто, даже раса суперлюдей, не имела права захватывать то, что самой природой предназначалось для всех и для каждого!

И все же Хаммонд с горечью почувствовал, что он был и будет для хооменов чужим.

Глава 7

Катастрофа произошла четыре дня спустя. В течение этого времени Хаммонд испытывал растущее чувство клаустрофобии. Каменные стены давили на него, он задыхался в полутемных катакомбах и нигде не мог найти себе места. Судьба сыграла с ним злую шутку – из стального склепа «Искателя» закинула в каменную клетку с отвратительным стерильным воздухом и еще более ненавистным искусственным светом. Больше всего на свете он хотел хоть на час выйти на берег океана и подышать соленым свежим ветром.