-  Кое-что знаю, - ответил я. - В общих чертах.

    -  Фактически я была рабыней, - продолжала Софи, - хоть и жила в роскоши. Морис купил мне свободу, но тогда я этого не понимала. Я считала его своим новым хозяином, - она грустно усмехнулась, - хозяином моей мечты. Хозяином, которого я любила не в силу долга, а по велению сердца. Морис не уставал твердить мне, что я свободна, и в теории я это знала. Но на практике… Только позже я начала осознавать, что свобода - нечто большее, чем возможность выбирать себе хозяина. И даже большее, чем просто быть хозяином себе. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к свободе, научиться жить без хозяина, обрести самостоятельность - но Морис не хотел этого понять. Он полагал, что достаточно освободить раба, и тот сразу станет свободным человеком.

    -  А как же ваш… - я с опозданием прикусил язык.

    -  Что «мой»?

    Я растерялся. Надо было срочно что-то придумать, но, как на зло, мои мысли зациклились на одном вопросе, и ничего путного, кроме нелепых отговорок, в голову не приходило. Софи сразу почувствует фальшь…

    «Ну и чёрт с ним, - в конце концов решил я. - С какой это стати я должен деликатничать?»

    -  Мне говорили, - осторожно начал я, - что по пути на Землю вы… э-э… у вас начался роман с одним человеком, другом Мориса. Не знаю, насколько это соответствует действительности, но… мне так говорили.

    Софи потупила глаза и густо покраснела. Видя её смущение, я тут же пожалел, что не прибегнул к одной из тех нелепых отговорок, которые лезли мне в голову.

    -  Вас не совсем точно информировали, - сказала она, не поднимая взгляда. - Или вы неверно поняли. То был не друг, а подруга Мориса.

    -  Подруга?! - ошарашено переспросил я.

    -  Да, - кивнула Софи. - Она была без памяти влюблена в Мориса и страшно ревновала. Я хотела успокоить её, мне казалось, что мы и втроём сможем неплохо поладить - ведь на Новой Персии многожёнство в порядке вещей. Алине, подруге Мориса, понравилось со мной, я думала, что всё идёт хорошо, и лишь потом, значительно позже, поняла свою ошибку.

    -  Стало быть, Морис решил, что вы… ну, эта…

    -  Нет, хотя в некотором смысле я «эта». На Новой Персии и «это» в порядке вещей, особенно в таких больших гаремах, как тот, где я воспитывалась. - Софи подняла на меня взгляд, в котором, наряду со смущением, был вызов и была насмешка. - Имейте «это» в виду, если вздумаете приударить за мной… А что касается Мориса, то он истолковал моё поведение, как молчаливый протест. И ещё Морис решил, что я придерживаю Алину в надежде, что он снова вернётся к ней, а меня оставит в покое.

    -  Вы так и не уладили ваши недоразумения?

    -  Не успели. Тогда я понятия не имела, что делаю всё не так. А Морис молчал, поскольку был уверен, что я выхожу за него против собственной воли, из одного чувства благодарности за своё освобождение. - Она коротко рассмеялась, как я подозреваю, чтобы подавить всхлипыванье. - Бедняга так и умер, считая себя подлецом… Если бы можно было повернуть время вспять!..

    «В твоём случае можно, - без особого энтузиазма подумал я. - Если не повернуть время вспять, то исправить былые ошибки…»

    Между тем Софи легко вскочила с кресла (её слабость, отчасти развязавшая ей язык, видимо, уже миновала) и подошла к дивану, где лежали сумки с моими и Мориса вещами.