– Да, да, припоминаю.

– Дело в том, что молодой Стюарт – я не могу называть его полным именем, это кажется неправдой – рассказал, что это неуклюжее существо с глупой улыбкой привезено из второго путешествия «Трейл Блейзерс». Это все, что мне нужно было знать. У нас нет договоров ни с одной из планет, которые посетила эта экспедиция, нет торговли, нет никаких отношений. Для закона они не существуют. Поэтому единственными законами, применимыми к Ламоксу, являются наши собственные внутренние законы. Поэтому Министерство не должно вмешиваться – а если уж оно вмешалось, то специальный уполномоченный, такой, как я, обязан будет руководствоваться всецело только внутренними законами. Ну а потому у вас выше квалификация, чем у меня.

Судья О'Фаррел кивнул.

– Хорошо, я не возражаю, чтобы мне вернули юрисдикцию. Что ж, пойдемте?

– Один момент. Я предложил сделать отсрочку, поскольку в этом деле имеются любопытные особенности. Мне хотелось бы навести в Министерстве справки, чтобы быть уверенным, что моя теория правильна и что я не упустил из виду какой-нибудь важный прецедент или закон. И я сей же момент удалился бы, если вы пообещаете мне одну вещь. Это существо, как я понимаю, несмотря на его кроткую внешность, оказалось буйного и даже опасного нрава?

О'Фаррел кивнул.

– Ну, так я понял… неофициально, конечно.

– А не было ли каких-нибудь требований относительно того, что его следует ликвидировать?

– Видите ли, – медленно начал судья, – мне неофициально известно, что такие требования будут. До меня частным образом дошло, что шеф дорожного патруля имеет намерение просить суд о решении ликвидировать это животное, как необходимом для общественной безопасности. Думаю, подобные прошения будут и от частных лиц.

На лице мистера Гринберга появилось обеспокоенное выражение.

– Дела так плохи? Ну а ваше отношение к этому, судья?

– Сэр, это неуместный вопрос.

Гринберг покраснел.

– Прошу прощения, но мне нужно как-то подойти к этому. Вы понимаете, что этот экземпляр – единственный в своем роде? Несмотря на то, что он натворил или насколько может быть опасен, я абсолютно уверен, что он интересен для науки настолько, что его необходимо сохранить. Вы не могли бы заверить меня, что не отдадите приказ о его уничтожении?

– Молодой человек, вы склоняете меня к предварительному вынесению решения по делу или части дела. Ваше отношение к этому в высшей степени неправильно!

Этот весьма неудачный момент и выбрал подбежавший шеф Драйзер.

– Судья, я ищу вас повсюду… Будет ли слушание дела? У меня семь человек…

О'Фаррел прервал его:

– Шеф, это господин уполномоченный Министерства мистер Гринберг. Господин уполномоченный, это наш шеф дорожного патруля Драйзер.

– Мое почтение, шеф.

– Здравствуйте, господин уполномоченный. Так вот, об этом слушании. Я хотел бы знать…

– Шеф, – быстро перебил его судья, – скажите моему бейлифу, пусть все подготовит. А сейчас, пожалуйста, оставьте нас наедине.

– Но… – шеф замолчал и пошел, бормоча что-то насчет лишнего беспокойства для полиции.

За то время, пока судья объяснялся с шефом патруля, уполномоченный вспомнил, что ему самому полагается не иметь эмоций. И он спокойно заявил:

– Беру свой вопрос назад, судья. У меня не было намерения нарушать этикет, – он усмехнулся. – При других обстоятельствах меня могли бы наказать за неуважение к суду.

О'Фаррел нехотя улыбнулся.