– У вас есть какое-либо дело к самому суду? Может быть, петиция?

– Да, – мрачно ответил Эскланд. – У меня есть петиция.

– Представьте ее.

Эскланд порылся среди своих бумаг и вытащил одну из них. Ее передали Гринбергу, который даже не попытался с ней ознакомиться.

– А сейчас для протокола вкратце изложите характер вашей петиции. Говорите ясно и четко в ближайший микрофон.

– Итак… да будет угодно суду, общество, представителем которого я имею честь быть, Лига, если позволите сказать, охватывающая все человечество, молится… нет, требует, чтобы этот внеземной зверь, который уже нанес опустошение сей честной общине, был уничтожен. Такое уничтожение одобрено и, да, его требуют те священные…

– В этом и состоит ваша петиция? Вы хотите, чтобы суд отдал приказ об уничтожении неземного существа, известного под кличкой Ламокс?

– Да, но кроме того, у меня с собой полный набор аргументов. Я могу привести неопровержимые аргументы…

– Один момент. Слово «требует», которое вы сейчас употребили – оно фигурирует в вашей петиции?

– Нет, ваша честь, оно вырвалось у меня из сердца, от полноты чувств…

– Ваше сердце привело вас к неуважению к суду. Вы не хотели бы выразиться иначе?

Эскланд вытаращил глаза, потом недовольно сказал:

– Беру это слово назад. У меня не было намерения проявлять неуважение к суду.

– Очень хорошо. Петиция принята. Секретарь, зарегистрируйте ее. Решение в отношении петиции будет оглашено позднее. Теперь, что касается речи, которую вы хотите произнести. Судя по размеру вашего манускрипта, я полагаю, вам потребуется на это примерно пара часов?

– Думаю, двух часов будет достаточно, ваша честь, – ответил Эскланд, несколько успокоенный.

– Хорошо. Бейлиф!

– Да, ваша честь!

– Не могли бы вы где-нибудь раздобыть ящик из-под мыла?

– Ну как же… Думаю, да, сэр.

– Отлично. Поставьте его на лужайке перед зданием суда. Доктор Эскланд, мы все любим произносить речи… Так что – наслаждайтесь этим. Ящик из-под мыла на ближайшие два часа – ваш.

Лицо доктора Эскланда стало цвета баклажана.

– Вы еще услышите о нас!

– Не сомневаюсь.

– Знаем мы таких! Предатели человечества! Отступники! Вы играете с…

– Выведите его!

Бейлиф с застывшей усмешкой вывел Эскланда. За ними последовал один из репортеров.

– Ну, теперь, кажется, все в порядке, – спокойно сказал Гринберг. – Перед нами несколько вопросов, но у них одна и та же совокупность фактов. Если не будет возражений, мы выслушаем свидетельские показания для всех рассматриваемых вопросов вместе, затем перейдем к рассмотрению каждого вопроса в отдельности. Есть возражения?

Адвокаты посмотрели друг на друга. Затем поверенный мистера Ито сказал:

– Ваша честь, мне кажется, было бы справедливее рассматривать каждый иск вне связи с другими обстоятельствами.

– Возможно. Но если мы поступим так, то будем заседать здесь до Рождества. Мне не хотелось бы заставлять столь занятых людей несколько раз повторять перед судом одно и то же. У вас есть право настоять на отдельном разбирательстве фактов по вашему иску – но при этом имейте в виду, что ваш подопечный сам несет все дополнительные издержки.

Сын мистера Ито потянул адвоката за рукав и что-то сказал ему. Адвокат кивнул и заключил:

– Мы согласны с общим слушанием в отношении фактов.

– Очень хорошо. Есть другие возражения?

Возражений не было. Гринберг повернулся к О'Фаррелу.