– Почему? – спросил я.

– Потому что на Луне нет атмосферы.

– Все‑таки не понимаю. Я читал, что вы были одеты в костюмы вроде водолазных.

– Не в этом дело, – ответил Камов, – отсутствие на Луне атмосферы опасно в другом смысле. Вы знаете, что Земля ежедневно встречает на своем пути множество мелких тел. Только в редких случаях эти частицы вещества достигают ее поверхности. Обычно они сгорают на значительной высоте благодаря трению о воздух. Мы часто наблюдаем это явление и неправильно называем его “падающими звездами”. Таким образом земная атмосфера надежно защищает нас от этой ежедневной бомбардировки. На Луне нет такой защиты, и тысячи камней различных размеров с огромной скоростью, в десятки раз быстрее полета пули, непрерывно падают на лунную почву. Это делает лунные прогулки очень опасными. Каждый такой камешек несет смерть.

– И вы все‑таки выходили?

– Вернее, выбегали. Не могли же мы вернуться на Землю с пустыми руками. Так вот, во время одного такого выхода крохотный кусочек метеорита ударил меня в голову. Он пробил стальной шлем и застрял в кости черепа. Я упал, потеряв сознание. Как ни мало было отверстие в шлеме, но через него стал выходить воздух и спустя минуту я был бы мертв, если бы не Арсен Георгиевич. Правда, он был одет в “лунный” костюм, но все же я никак не могу понять, как он успел с такой быстротой казаться возле меня. Я очнулся уже на корабле.

– Вы упали метрах в сорока от двери, – сказал Пайчадзе. – На Луне тяжесть в шесть раз меньше, чем на Земле. Я был около вас в пять прыжков. Сразу заметил отверстие. Оно было ясно видно.

– И могли сами погибнуть вместе со мной.

– Странное рассуждение! – сказал Пайчадзе. – Не мог я не пытаться спасти вас. Был бы убийцей.

– Больше того, – сказал Камов. – Когда он перенес меня на корабль, я долго не приходил в сознание. Время пребывания на Луне истекало. Арсен Георгиевич закончил сбор образцов. Он несколько раз выходил из корабля, рискуя жизнью.

– А вы бы не сделали так? – спросил Пайчадзе.

– Положим, сделал бы, – рассмеялся Камов.

– Но все же ваше поведение было неблагоразумно.

Даже Белопольский не мог не улыбнуться.

– Я нигде не читал о том, что вы были ранены на Луне, – сказал я. – Почему вы умолчали об этом?

– Из осторожности! – ответил Камов. – Мы боялись, что если этот случай станет известным, нам не разрешат третьего космического рейса.

– Не думаю, – сказал Белопольский. – Мало ли что может случиться. Это не причина прекращать исследование Вселенной.

Мы долго не расходились в это утро (утро, конечно, только по часам), делясь воспоминаниями, говоря о будущем развитии звездоплавания и о нашем полете. Астрономические наблюдения, до этого дня не прекращавшиеся на корабле ни на одну минуту, были как будто забыты.

Прошло часа три, и все вошло в обычные рамки. Белопольский и Пайчадзе занялись наблюдениями. Камов принял дежурство у пульта. Праздник закончился.

Но судьба захотела, чтобы этот день ознаменовался еще одним событием. Произошла встреча, которая чуть не погубила наш корабль, хотя и доставила большое удовлетворение нашим ученым товарищам. Осуществилась мечта астрономов Земли, – сказал Пайчадзе, когда все уже кончилось. – На такое счастье даже в мыслях не смели рассчитывать. Теперь я самый счастливый астроном.

– Я тоже! – отозвался Белопольский. На его всегда хмуром лице сияла улыбка, а голос звучал непривычно мягко.