-  А, может, мы просто не хотим? - Так и не заглянув в пакет, альв сунул его в карман своих шортов. - Я, пожалуй, последую твоему совету, друг-Стефан. Я спрячусь где-то на необитаемой планете - но не навсегда. Мне нужно некоторое время, чтобы обдумать всё случившееся, а потом я вернусь к своим братьям-альвам и попытаюсь образумить их.

    -  Ты закончишь так же, как и Ахмад, - сказал я. - Для своих ты будешь таким же предателем, как он.

    -  Нет, - решительно мотнул он головой. - Я не такой, как Ахмад. Он был с другими расами и против вас, а я буду с альвами - но за людей.

    Я вздохнул:

    -  Ну что ж, желаю тебе удачи.

    Поняв, что я собираюсь уходить, альв робко протянул мне свою лапу.

    -  Прощай, брат-человек.

    После некоторых колебаний я осторожно пожал его лапу… Нет, всё-таки руку.

    -  Прощай, друг-альв.

    Назвать его братом я так и не решился.

    Эпилог

    Обретённое небо

    В Париже было ясное весеннее утро. Дул свежий прохладный ветерок, развевая над Елисейским дворцом два флага - сине-бело-красный триколор Франции и голубое полотнище, усеянное золотыми звёздами, - символ Земной Конфедерации. А рядом с парадным входом во дворец на флагштоках были подняты знамёна всех восьми свободных от чужаков человеческих планет - начиная с Терры-Галлии и заканчивая лишь недавно отвоёванной Мельпоменой.

    Чуть в стороне, на девятом флагштоке, висел приспущенный и повязанный чёрной лентой флаг Страны Хань. На этой смертельно раненной планете всё ещё продолжались спасательные работы, за минувший месяц галлийским десантникам удалось отыскать и эвакуировать свыше двух миллионов чудом выживших ханьцев, но почти все они были поражены лучевой болезнью, и, по оценкам врачей, лишь у трети из них имелись шансы на полное выздоровление. Остальные были либо обречены на скорую смерть, либо на несколько лет медленного умирания…

    Мы с императором Махаварши Падмой XIV стояли вдвоём на площади перед дворцом и смотрели на гордо реявшие знамёна. До начала первого пленарного заседания Ассамблеи Человеческих Миров оставалось ещё более двух часов, и сейчас мы, никуда не торопились, наслаждаясь прекрасным весенним утром.

    -  Восемь планет, - задумчиво проговорил император. - Всего восемь людских планет, двадцать один миллиард человек. А против нас - три с половиной триллиона чужаков и несколько тысяч населённых ими миров. Силы неравные, но мы выстоим. Мы должны выстоять, потому что мы люди. Есть ещё двадцать миллиардов наших собратьев, которые по-прежнему томятся в неволе. Вскоре мы освободим их, и они присоединятся к нашему содружеству. Нам предстоит пройти долгий и нелёгкий путь, но в конце концов мы снова станем самой могущественной в Галактике расой. Обязательно станем - я в это верю.

    -  Я тоже верю, сэр, - сказал я. - Но вы неправильно сосчитали. Сейчас у нас девять планет, а не восемь. Землю мы тоже заселим, обязательно. Я уверен, что каждая планета сочтёт за честь внести свой вклад в возрождение Земли. Каждая - в меру своих сил и возможностей. Одни меньше, другие больше. Например, Терра-Галлия вполне может «командировать» сюда четыреста или даже пятьсот миллионов своих граждан. А наша Махаварша - хоть целый миллиард. И никого принуждать не придётся, добровольцев будет много, гораздо больше, чем необходимо. Вот, скажем, я… - Тут я слегка замялся. - Сэр, я очень люблю нашу планету, она моя родина.