Уотто придирчиво осмотрел товар, испустил над ним пару душераздирающих вздохов. Можно было подумать, что он прощается с кем-то из особо ценных и дорогих его двум сердцам родственников. Потом велел забрать еще и проржавевший насквозь стабилизатор от «сэйбра». Прямиком в Дюнное море, сказал он. Встречаешься с йавами, торгуешься и сразу назад. Никаких объездов, никаких «я пошел поговорить с вон тем космолетчиком» и прочих неумных занятий вроде «а что это такое интересное лежит под скалой».

Похоже, Уотто все еще злился за разбитую на той неделе машину. И пусть дроиды идут пешком! Если они не могут покрыть столь мизерное расстояние, то он, Уотто, не видит в них никакой ценности. Его репутация — превыше всего.

Пеедункель!

Сам ты пеедункель… Анакин слушал и даже кивал, когда это было необходимо.

А сам потихонечку радовался: как хорошо, что Уотто не знает его маленькой тайны. Пусть считает, что Анакин так здорово торгуется, что даже иавы не могут его обмануть. Весь фокус удачливой жизни раба в том, что хозяину неведомы все знания и возможности раба. И конечно же, нужно уметь извлекать из этого преимущества выгоду.

Перед отъездом Анакин заглянул домой и усадил на второе сидение флайера робота-секретаря, свой первый секрет. Робот был еще не доделан, но уже запрограммирован на несколько языков, в том числе и на язык йавов. При торговле полезно иметь под рукой переводчика.

Потом не удержался и заглянул под навес на заднем дворе, где был спрятан второй — и главный! — секрет. Анакин собирал гоночную машину. К сожалению, ему пока что ни разу не удавалось ее завести. Но когда-нибудь этот мотор заведется. И тогда Анакин в свои почти десять лет станет пилотом самой быстрой машины, какую только видели гонки. И он будет первым на финише! А потом он построит истребитель. Может быть, «сэйбр», а может, попроще — «феррету», картинку он видел, надо только внести некоторые изменения в конструкцию. И тогда он улетит далеко-далеко, в другие системы, а маму возьмет с собой, разумеется, и они отыщут себе новый дом. А он — Анакин — станет самым великим пилотом в истории звездных войн, он будет летать на всех кораблях, а мама им будет гордиться…

— Анакин Скайуокер, сколько можно мечтать? — спросила с крыльца очень сердитая мама. — Тебе давно пора ехать.

До края Дюнного моря — огромного пространства песка и солнечного света, пересекать которое осмеливаются только йавы на своих несуразных громоздких краулерах, — добираться не больше двух стандартных часов. Так что, когда Анакин увидел вдали разбитый ими лагерь, оба солнца не успели забраться по небосклону слишком высоко. Он рассчитывал, что самое горячее время проведет у йавов за торгами, а в обратный путь отправится ближе к вечеру. В этом месяце солнца-близнецы Тату-1 и Тату-2 вставали и закатывались почти одновременно. Старики говорили, что это знак, но не говорили, чего именно.

Уотто сказал, что йавы будут ждать его возле утеса Мокот, огромной скалы, одиноко торчащей из песка недалеко от берега. Краулер йавов уже прятался в тени Мокота, а выставленные на продажу дроиды были выстроены в нескольких шагах от опущенного трапа. Вокруг них суетились коренастые, низкорослые фигурки, с ног до головы закутанные в просторные робы с вечно опущенными капюшонами. Из-под капюшонов хищно горели желтые глазки.

Анакин поставил флайер в тень и принялся выгружать товар. Десяток йавов немедленно облепили двигатели — разве что не облизали их. А когда выяснилось, что у Анакина спрятано еще кое-что интересное, галдеж поднялся такой, что впору было уши затыкать.

— Который из дроидов самый лучший? — Под шумок поинтересовался мальчик у робота-секретаря.

И как обычно, вместо ответа получил пространную речь, суть которой заключалась в том, что, несмотря на знание пяти сотен пятидесяти одной разновидностей дроидов и их модификаций, а также более шести тысяч различных процессоров, он все-таки затрудняется ответить на столь сложный вопрос так быстро и без подготовки.